Юрий Виноградов - Десятый круг ада

— Профессор Шмидт, ваш учитель, шлет вам большой привет, доктор Лаутербах, — сказал Лебволь. — Он желает снова работать вместе с вами и надеется скоро увидеть своего любимого ученика.

— О! Работать с таким выдающимся ученым, как профессор Шмидт, моя всегдашняя мечта! — произнес Лаутербах. — Но ведь сейчас война…

Лебволь передал Юргену письмо профессора, и тот, подойдя к костру, тотчас же прочел его. Глаза его при пламени костра светились восторженной радостью, продолговатое, с впалыми щеками, лицо дышало одухотворенностью.

— Неужели это возможно? Неужели возможно? — зашептал он, пораженный заботой старого профессора. — Вы сегодня принесли самую радостную весть в моей жизни, дорогой Лебволь! Позвольте мне вас так называть как кузена моего друга фрейлейн Регины и племянника моего любимого учителя.

— С удовольствием, Юрген! — ответил Лебволь. — Я очень хотел бы с вами подружиться.

— Считайте, мы уже друзья! — просто сказал Лаутербах. — Можете положиться на меня во всех делах.

Доктор Юрген Лаутербах понравился баронессе и Эрне, и утром за завтраком они вместе с Региной пригласили его к себе в гости. Юргену хотелось побывать в Вальтхофе, однако он ссылался на то, что слишком много работы у него на заводе.

— А мы поедем все вместе к вашему начальству и выпросим для вас отпуск! — сказала Регина.

Эрна обняла подругу, расцеловала ее.

— Регина, милая, ты просто умница! — Она обернулась к смущенному Юргену. — И пусть только ваше начальство попробует не отпустить вас! Я тут же позвоню папе…

Предложение Регины понравилось всем. На двух машинах баронесса, Регина, Эрна, Лебволь и растроганный заботой новых друзей Юрген поехали на завод.

Директор завода был польщен посещением родственников знаменитых немецких ученых. Он с радостью выполнил их просьбу и дал в канцелярию распоряжение срочно оформить документы на недельный отпуск доктору Лаутербаху. Лебволь намеревался сегодня же вернуться в Вальтхоф, но Эрна и слушать не хотела. Им было разрешено уехать на три дня, и она пользовалась этим правом.

Шумная компания вернулась на озеро, где их ждала сваренная на костре уха.

Вернулись из увеселительной поездки вечером на третий день. Баронесса и Регина с Лаутербахом проехали домой, а Лебволь вынужден был еще завезти Эрну. Он быстро распрощался с ней и вернулся в Вальтхоф. Регина после дороги принимала ванну, а профессор и Лаутербах мирно беседовали. По их оживленным лицам было видно, что оба они довольны встречей.

Юрген рассказал о своей скучной и однообразной работе на военном заводе.

— А вы, дорогой профессор, все еще занимаетесь своими известными на весь мир гербицидами? — поинтересовался он.

Шмидт сердито нахмурился и раздраженным голосом спросил:

— Разве вы, подъезжая к Вальтхофу, не заметили, как усиленно охраняется наш район эсэсовцами?

— Право же, нет. Нашу машину никто не останавливал. А я не глядел по сторонам. Мы разговаривали с фрейлейн Региной…

Шмидт долго молчал, взвешивая, раскрывать свои карты перед учеником или нет. Потом заговорил?

— Работа моя по-прежнему связана с органической химией. Но не с гербицидами! У меня много помощников, много хороших специалистов, а вот таких, как вы, нет. Если вы согласитесь работать со мной…

По студенческой привычке Юрген чуть привстал с кресла.

— Для меня это великая честь! — воскликнул он.

— Несмотря на войну, — продолжал профессор, — мы должны работать во имя будущей науки, на благо людей, а не против них.

Юрген утвердительно кивнул, посмотрел на молчавшего Лебволя и насторожился: куда клонит профессор? Раньше они говорили друг другу прямо, а сейчас учитель объясняет слишком отвлеченно.

— Я работаю на войну и на науку. А вот ваш однокашник доктор Штайниц — только на войну! Здесь, в Шварцвальде, он создает страшное оружие массового уничтожения всего живого — бактериологическое…

«Не может быть!» — хотел ответить ошеломленный Юрген и не смог произнести ни слова.

— Я тоже не лучше его, — донесся до него приглушенный голос профессора. — Создаю химическое оружие… Если оба эти чудовищных средства будут использованы нацистами, тогда конец цивилизации, конец науке…

Юрген решительно встал с кресла, щеки его пылали. Весь он напрягся, как тетива, всем своим видом впервые в жизни выражая протест любимому учителю.

— И вы предлагаете мне такую работу?! Это в корне противоречит моим взглядам. Я лучше буду продолжать трудиться на военном заводе и делать порох для немецких пушек.