Андрей Иркутов - А.А.А.Е. [Роман приключений. Том II]

— Здесь недавно прошли две женщины! — сказал он. Одна — в шелковом платье, другая — в сапогах. Они пошли туда, — он сделал знак прямо перед собой.

— Если бы не ты, Али, говорил это, — я бы никогда не поверил, — покачал головой один из троих, сидевших на лошадях.

— Во всяком случае, нам не мешает поехать по их следам, — прибавил другой.

— Если их еще не съели тигры, то мы сможем заработать на этом деле, — плотоядно усмехнулся третий.

Али, не выпуская из пальцев найденного им куска материи, вскочил на коня и дал ему шпоры. Скакун сразу перешел на рысь и помчался вперед, не обращая внимания на растения, хлеставшие своими стеблями его нежное, но сильное тело.

Первым движением Виктора было — броситься вслед убегавшей девушке, но пока он останавливал мотор, пока он соскочил с аэроплана, она была уже далеко, и, ясный на поляне, след ее ног затерялся во мраке зарослей. Пуститься за ней в джунгли Виктор не решился. В конце концов, неизвестно, что здесь произошло и стоит ли эта беглянка того, чтобы из-за нее рисковать, может быть, даже жизнью. Лучше подумать о той, что лежит здесь в беспамятстве и от нее уже узнать, в чем дело.

Первым принялся за приведение Фатьмы в чувство Фокс. Он бегал вокруг нее с лаем и визгом и время от времени принимался лизать своим теплым языком ее побледневшее лицо.

Обморок Фатьмы был, однако, не из таких, которые проходят от легкого прикосновения. Не только испуг перед коброй свалил девочку с ног. Все волнения последних дней, усиленные голодом и жаждой, окончательно надломили ее слабые, почти детские силы.

К Фоксу присоединился Бинги. Он дул в лицо Фатьмы, прыскал на нее водой из фляги, тормошил, поднимал на воздух и встряхивал, как мешок — ничего не помогало и только слабое дыхание напоминало о жизни, не уступившей еще свои права смерти.

Наконец, за дело взялся Виктор. Он бросился к аэроплану и там, в чемодане летчика, нашел банку одеколона. Это средство оказалось более действительным, чем все остальные. Когда виски девушки были смочены несколькими каплями ароматной жидкости, она открыла глаза и что-то проговорила на непонятном ни Виктору, ни Бинги языке. Однако отрывистый характер произнесенных ею фраз и тусклые глаза не оставляли никакого сомнения в том, что спасенная ими незнакомка, одетая в восточный наряд, бредит и что ей нужен основательный отдых, внимательный уход и теплая постель.

Нельзя сказать, чтобы это открытие обрадовало наших героев. Перед ними стояла трудная задача позаботиться о самих себе и больная, ни слова не понимающая, по-видимому, на языках Бинги и Виктора, была слишком тяжелой обузой. Только Фокс не проявлял никаких признаков неудовольствия и ласково прыгал вокруг своих двуногих приятелей.

Виктор нахмурил брови и уже решил было покориться судьбе и взять на себя заботы об этом несчастном, неведомо какими путями очутившемся в джунглях существе, как Бинги вздрогнул и сделал ему предостерегающий знак.

— В чем дело? — спросил Виктор.

Негр внимательно прислушался к чему-то, чего Виктор, как он ни напрягал свой слух, услышать не мог.

— Тигр там, что ли?

— Хуже. Люди! Несколько человек, верхом.

Бинги прилег к земле и, словно читая книгу, сказал:

— Они еще довольно далеко, но едут хорошей рысью. И они едут сюда!

Первое, о чем подумал Виктор, это об аэроплане.

— Надо спрятать машину, Бинги, и… да уймись ты, проклятая собака! — прикрикнул он на не в меру разлаявшегося Фокса.

Бинги схватил животное и сунул себе под мышку, зажимая ему рог огромной черной рукой. Фокс несколько мгновений обиженно повизгивал, но потом успокоился и поняв, в чем дело, прекратил лай.

Закатить аппарат в заросли было делом нелегким. Здесь нельзя было действовать ни ножом, ни топором, так как нужно было сделать этот своеобразный гараж совершенно незаметным. Даже следы на траве, оставленные колесами, пришлось тщательно расправить и загладить. Но оба работали с утроенной энергией и все было кончено как раз в ту минуту, когда на противоположном конце поляны, над морем тростника показались четыре головы в огромных белых тюрбанах.

Первым ехал Али, и он первым заметил Фатьму, опять погрузившуюся в обморочное состояние.

— Эге! Девочка-то недурна, — сказал он, слезая с лошади и нагибаясь над ней.

— Ты думаешь, нам за нее что-нибудь заплатят? — спросил его один из спутников.

— Заплатят. И немало. Она молода и, по-моему, прекрасна.

— Какой шайтан занес ее в это болото?