Иван Новожилов: Королевский гамбит

— Передай приказ старшине, — кивнул капитан ординарцу. До разбора дела взять старшего сержанта под стражу. Только пусть покормят сначала.

Разведчики, сопровождаемые разговорчивым Семененко, направились в расположение роты, а офицеры сели в машину и покатили к штабу дивизии.

На крыльце единственного в селе каменного дома под черепичной крышей Киреев еще издали увидел среди офицеров штаба высокую, чуть сутуловатую фигуру генерала в накинутой на плечи шинели. Буров приветливо улыбался.

— Говорил, что тебя как командарма ждут! — Мигунов толкнул Киреева в спину: — Все начальство в сборе.

“Виллис” на полном ходу замер у крыльца, будто вмерз в землю. Буров сбежал по ступеням, распахнул дверцу машины и пробасил добродушно:

— Чего же это ты, разведчик? Жду тебя целый час… Чай на столе остынет. Пойдем, пойдем. Допрашивать стану с пристрастием. Готов?

Беседовали по-домашнему. Киреев, мелкими глотками отхлебывая из стакана крепко заваренный горячий чай, рассказывал подробности вынужденного рейда от начала поиска и до встречи с Фомичевым. Буров слушал внимательно. Чай его давным-давно остыл, но он и не прикоснулся к нему. Начальник штаба дивизии, тучный полковник Локтионов на свободном конце широкого стола разложил карту и, прижимая ее, водил самодельной указкой по пунктам, которые перечислял разведчик. Генерал, поигрывая чайной ложкой, следил за тем, как острие указки легко перескакивает речки, ручьи, болота, овраги. Когда Киреев закончил сообщение, он заметил:

— Плохо, лейтенант, очень плохо! Ты упустил возможность разведать ближние тылы и расположение сил противника. Надо было до конца использовать этот исключительный случай, проявить инициативу. А теперь через день—два придется снова идти в разведку. Дорогу-то запомнил?

— На всю жизнь, товарищ генерал… Мой помощник, старший сержант Полянский, нарушил приказ и обнаружил себя. Это едва не кончилось трагически для группы.

— “Едва” и “чуть” на войне в счет не принимаются. Если бы ваш помощник не отважился напасть на обер-лейтенанта, — возразил полковник Локтионов, посматривая на генерала, — вы, Киреев, пришли бы с пустыми руками. Отсюда — выводы…

— Не торопитесь с выводами, — Буров отодвинул подальше стакан с нетронутым чаем и закурил папиросу. — Полянский — хороший разведчик.

— Лучший в роте! — подтвердил капитан Мигунов.

— Вот-вот! Но дисциплину нарушать, анархию разводить в боевом подразделении не дозволяется никому…

— Извините, товарищ генерал!.. Я решительно настаиваю на самом суровом наказании Полянского! Тем более, что захватил он обер-лейтенанта у домика старика, который информировал меня о расположении в Ключах гитлеровцев и должен собрать новые сведения.

— И ты, лейтенант, в крайность ударяешься. Нашему старику никто не угрожает. Гнались-то за Полянским. Знаешь, как в народе-то говорят? Мудрено голову приставить, не мудрено ее срубить, — Буров скрипнул стулом, расстегнул крючки стоячего воротника и повернулся к Локтионову. — Дай-ка сюда трофеи. — Он вытряхнул содержимое сумки на стол и взял первую попавшуюся на глаза книжечку в коричневых корках. — Ага! Удостоверение! “Обер-лейтенант Отто Руттер, работник секретного отдела разведки девятой армии…” Птица важнецкая! Этот дрозд, пожалуй, стоил риска! Бумаги… Письма… Карта! — Генерал развернул сложенную гармошкой километровку и склонился над ней. — Сергей Петрович! А ну-ка взгляни! Здесь же нанесена система нашей обороны под Ключами! Ну да, она самая!

Полковник Локтионов долго всматривался в карту, потом растерянно обернулся к комдиву. На лице его с крупным широким носом и множеством синих пороховых точек, засевших под смуглой кожей еще в гражданскую, выступила испарина.

— Поразительно точная схема, — наконец проговорил он. — Можно подумать, что ее скопировали в нашем штабе.

Буров насупился и отрывисто сказал, обращаясь к Мигунову и Кирееву:

— Идите! В двадцать два ноль-ноль пришлите Полянского. Его из-под ареста освободить!

Когда офицеры вышли, генерал еще долго изучал карту обер-лейтенанта. Локтионов принес штабную схему расположения войск под Ключами перед неудачной операцией. Стали сличать одно с другим и убедились, что трофейная карта — идеальная копия штабной. Буров разволновался, угрюмо походил из угла в угол и, остановившись у окна, резко распахнул его. Свежий ветер, отдувая белые холщовые занавески, ворвался в комнату, взъерошил седые волосы генерала, зашелестел бумагами.