— Товарищ полковник! В захваченном группой Соколова самолете “Юнкерс-пятьдесят два”, пилотируемом младшим лейтенантом Токаревым, прибыли старший сержант Полянский, сержант Федотов, бортмеханик Пуйка. Нами доставлены капитан Мигунов, три диверсанта и экипаж самолета. Майор Соколов завершает дела в Риге…
Выслушав рапорт, Силин крепко обнял и расцеловал Николая:
— Ну, ну… А ведь не ошибся я в тебе!.. Не ошибся… Показывай, кого там привезли…
Сдав работникам смерша немецких летчиков и диверсантов, Николай спросил, козырнув:
— А кому старого знакомого, товарищ полковник?
— Этого мы с собой заберем, на шаг от себя не отпустим, — Силин нахмурил седые брови — Развяжите. Посмотрим на Кабана в его натуральном обличье.
Демьян распустил узел веревки. Мигунов расправил плечи, сел, а затем поднялся на ноги: его парадный мундир был помят, на груди болтались, позвякивая, кресты. Он не смотрел в глаза окружающим, а сбычив голову, молча стоял перед ними.
“Полковник Силин будет требовать ответа, как он — Мигунов—Брайер—Кабан — плел хитроумные тенета шпионажа, будет требовать, вспоминая день за днем, год за годом, подробного рассказа о всех его похождениях…”
Перед шпионом промелькнули последние дни, проведенные в дивизии Бурова. “Как же он тогда допустил ошибку? Почему не учел способностей своих подчиненных — этих отчаянных русских разведчиков?”
Генерал Буров лично отдавал приказ группе дивизионных разведчиков, которую должен был вести в немецкий тыл старшина Луценко. Задача трудная. Генерал прямо говорил об этом. Группе надо переправиться на правый берег Днепра, прощупать оборону противника и захватить языка.
— Не скрою от вас, товарищи, — сказал Буров, заканчивая разговор. — Ваш успех обеспечит наступление дивизии.
Ночью Луценко, Рыбаков, Семухин и Нишкомаев переплыли Днепр, пробрались через передний край и с невероятной дерзостью провели разведку. Они взяли на учет важнейшие огневые точки, опорные пункты и резервы противника. Бесшабашная храбрость разведчиков погубила и Герта Брайера. Он не предполагал, что четыре человека рискнут напасть на штаб батальона, куда он в это время прибыл на очередную встречу со связным из абвера.
Рыбаков и Нишкомаев с гранатами в руках ворвались в блиндаж. Виктор хотел было выкрикнуть обычное “хенде хох!”, но, увидев его — Брайера, — широко открытым ртом судорожно глотнул воздух:
— Товарищ капитан!?
Брайер вскинул пистолет. Нишкомаев, спасая растерявшегося от изумления Рыбакова, сильным ударом в грудь вытолкнул его из блиндажа в траншею и, швырнув под ноги Брайеру гранату, сам отскочил к двери. Брайер не испугался “лимонки”, волчком вертевшейся у его ног. Он хладнокровно выстрелил в спину разведчика, уже переступившего порог, и только после этого поспешно схватил гранату и выбросил ее за бруствер. Встряхнув за шиворот обомлевшего абверовца, Брайер почти вынес его из блиндажа, требуя немедленно отсечь разведчиков от реки.
Десятки ракет осветили Днепр. Гулко затараторили пулеметы, веерами рассеивая трассирующие пули. Неподалеку от блиндажа, где неистовствовал Брайер, выплеснул сноп огня батальонный миномет и мина, шепелявя, ушла в темное небо. В траншеях, что змеились по самой кромке берегового обрыва, застрекотали автоматы.
Но было поздно. Понтон разведчиков на глазах взбешенного Брайера уже причалил к левому берегу. В бинокль Брайер видел, как, взвалив на плечи завернутого в плащ-палатку “языка”, Луценко вскарабкался по песчаному откосу, прополз кустарник и спрыгнул в траншею. За ним двое осторожно пронесли Нишкомаева.
В тот же день дивизия Бурова захватила плацдарм и после короткого яростного боя глубоко вклинилась в оборону гитлеровцев.
Случай помог Брайеру вовремя улизнуть. Силин уже нащупал его, Кабана. А ведь было так, что, скрываясь под личиной Мигунова, Герт Брайер не раз в душе посмеивался над русскими, не раз пускал их по ложному пути, подсовывая “языков”, подготовленных оберстом фон Штаубергом. Лейтенант Киреев! Его погубила самонадеянность. Если бы, заподозрив неладное, он сразу же поставил в известность командование, Брайер вынужден был бы еще тогда бежать. А Полянский, Федотов! Думал ли Брайер, что в Риге доведется встретиться с ними, тем более с Федотовым.
— Ну, Брайер—Мигунов—Кабан, — проговорил Силин. — Ловко путали вы следы, бросая грязь и тень па честных людей. Это я говорю вместо приветствия. А что и как, когда и почему — будете рассказывать вы.
Читать дальше