Александр Мартвнов - Последний торпедоносец

Ничего.

Он и тогда не испугался — слишком невероятно это было, глупо просто. Постоял, прижимаясь щекой к камню и успокаивая дыхание. Почему-то казалось, что сейчас получится подняться — он постоит, отдохнёт и обязательно что-то придумает. Может быть, потому что — повторюсь — случившееся выглядело чересчур тупо. Такого просто не бывает.

Игорь спустился на карниз. Сел. Страшно всё ещё не было — скорей он испытывал раздражение от случившегося. Какого чёрта? Десять метров не самой сложной скалы. Даже без отрицаловок(1), простая вертикаль, вся в трещинах. На такую влезть можно вообще на одних руках.

Если не пренебрёг страховкой, зацепами и всем, чем нужно — то можно.

Игорь слазил ещё раз. Всё ещё достаточно хладнокровно, без нервов. Попробовал другую дорогу, вроде бы показавшуюся снизу подходящей. И застрял буквально в трёх метрах над карнизом.

Спустившись, он поглядел на воду. Она кипела и бурлила. И вот именно глядя на неё, а не на скалу, Игорь понял, что попался. И не просто попался, а погиб.

Он вполне мог бы проплыть тот километр, который отделял его от невидимого отсюда пляжа. Но даже если бы он умел плавать, как мастер спорта, как олимпийский чемпион — он никогда не допрыгнул бы отсюда на чистую воду. А если прыгать прямо вниз — то волна подхватит его и хрястнет о камни. Да и не прыгал он никогда в жизни с пятиметровой высоты, тем более — в море…

Можно стоять и ждать. Вернее, только это и можно — стоять и ждать. Катера, лодки — хоть кого-то, кто увидит на карнизе мальчишку. А вдруг никого не будет? Тогда — прилив. Игорь не знал, как скоро он наступит, но ведь наступит обязательно. И слизнёт его отсюда… Остаётся только одно — и правда ждать, а потом взобраться на максимальную высоту и стоять там, пережидая прилив. Туда он не достанет точно… Игорь не был уверен, что выстоит, но что ещё оставалось?

Он сел, прислонился затылком к камням и стал смотреть на воду в надежде увидеть какое-нибудь корыто. Мысли сделались вялыми, хотя и не испуганными. Бабушка Надя поднимет тревогу только вечером. Его начнут искать, но где? Может, отыщут тех пацанов, с которыми он разговаривал. Они вспомнят, куда спрашивал дорогу незнакомый мальчишка… Вот только сколько на это уйдёт времени? И где он будет к тому моменту?

Только теперь Игорю стало страшно. Ему показалось, что вода уже выше, чем была раньше. Игорь вскочил и в отчаянье огляделся. Утонуть — это значит умереть. Не быть. Никогда больше не быть. Вот что такое смерть. Он ни разу в жизни не примерял её на себя, даже когда по телику рассказывали о трагически погибших или убитых его сверстниках, и отец хмурел, а мама заставляла Игоря клясться, что он никогда-никогда-никогда… и так далее. Даже тогда он не представлял себе, что такое умереть.

А это просто не быть. Не ходить. Не бегать. Не смеяться. Не целоваться с девчонками. Не смотреть, не дышать.

И такое может случиться с ним?!

Может, ответило море.

А мама? А отец? А вообще… всё?! Как же так?!

По-настоящему смелые мальчишки сейчас не так уж часто встречаются среди жителей больших городов. Игорь был смелым. Он не растерялся и не струсил бы, окажись перед ним взрослый с ножом, маньяк какой-нибудь или грабитель. Не испугался бы драки даже с несколькими своими ровесниками или с парнем постарше. Он проверял это, с ним случалось такое, Игорь был уверен в себе. Но сейчас не было ни ножа, ни угроз, ни враждебных лиц. Ничего не было, кроме солнца, неба, яркого дня и моря, которое грозило ему смертью и с которым бесполезно было драться.

Игорь посмотрел вокруг и закричал:

— Помогите-е-е!!!

Далеко-далеко над горизонтом синела полоска туч. Но Игорь не знал, что это значит. Он просто стоял на скале и кричал:

— Помогите-е-е!!!

Снова и снова.

1. На жаргоне альпинистов — поверхность с наклоном больше 90 градусов

Бушующее море смешалось с чёрным небом. Волны шли на берег стеной, цепляя и волоча с собой клочковатые тучи. Могучий, насыщенный водой поток ветра непрерывно бил в спину распластавшегося на скале мальчишку — и это было, пожалуй, хорошо. Помогало держаться…

Пальцев Игорь не чувствовал уже давно — как не чувствовал, впрочем, всего своего тела, отзывавшегося разве что глухой болью на удары капель, казавшиеся страшнее ударов дубины. Ему казалось, что он вечность стоит на этой скале — черную вечность, заключившую его в непроницаемый кокон, сплетённый из темноты, пушечного грома волн и рёва ветра. Мыслей и сил не оставалось — закрыв глаза, Игорь прижимался щекой к камню и не чувствовал его. Временами особо мощные волны били в спину, и в утомлённом мозгу сквозь вспыхивавшую боль — уже иную, острую (а болела каждая клеточка тела) мелькало: "Хоть бы утянуло… " Других мыслей не оставалось, а оттолкнуться, упасть в воду и прекратить эту пытку у Игоря не хватало смелости… или, может быть, мешали остатки воли.