Александр Мартвнов - Последний торпедоносец

Дорога, правда, оказалась тяжеловатой. И, как это обычно бывает, сложней всего оказалось добраться не от Москвы до Новороссийска (самолёт), не от Новороссийска до Анапы (электричка), а от Анапы до Виноградной. Во-первых, пришлось шесть часов ждать автобуса в раскалённом здании вокзала. Во-вторых — ещё два часа трястись в душегубке «пазика» на пыльном сиденье по таким дорогам, что у Игоря, несмотря на все альпинистские тренировки, сердце замирало.

Море появлялось где-то внизу несколько раз. Если честно, особой тяги к нему Игорь никогда не испытывал и видел неоднократно (хотя и с другого берега — с турецкого). Слишком много глубокой солёной воды, мечта гигантомана. А уж когда думаешь только о том, как бы доехать…

Игорь снова улёгся на раскладушку — уже не спать, а просто так. Как он и предполагал, у невероятно обрадовавшейся внуку бабушки в сущности не было возможности за ним «надзирать»: подобно большинству жителей прибрежных станиц, она с апреля по октябрь ударными темпами зарабатывала на отдыхающих — сдачей двух комнат и продажей свежих и обработанных разными способами фруктов из своего сада. Не то, чтобы ей не хватало пенсии — а просто так больше нравилось жить. Корче, Игорь обрадовано понял, что она готова его кормить хоть пять раз в день, любоваться на «внучка» круглосуточно, а в остальном…

Ну и отлично.

Игорь ещё раз окинул взглядом своё обиталище. Для чего нужна эта пристройка, он так и не понял, да и чёрт с ним. У дальней стены стоял резной комод — такой после реставрации в любом московском антикварном ушёл бы за сумму с тремя нуликами. В запрещённых к произношению, но ценимых единицах… Над ним висела картинка с купающейся женщиной. Игорь усмехнулся — крутая эротика XIX века… А девчонкато в соседнем дворе была красивее. Познакомиться, что ли? Вчера он толком никого из местных и не видел, почему бы с неё не начать?

О, зеркало. Вчера он его как-то не заметил… Зеркало было большое, солидное, с отбитым чернением, в витой раме. Игорь опять поднялся, подошёл ближе. Из зеркала на него смотрел худощавый мальчишка — тёмно-русый, со сна всклокоченный, кареглазый и тонколицый. Симпатичный. А наверху, на раме…

Игорь даже сморгнул. Там устроился, раскинув крылья и вцепившись в резные дубовые ветви с желудями, могучий орёл со злым взглядом и крючковатым клювом. На груди орла крепился щит со свастикой.

За завтраком, когда бабушка перестала носиться туда-сюда и уселась напротив внука, чтобы полюбоваться, как он ест, Игорь спросил заинтересованно:

— Ба, а что за зеркало у меня в… пристройке? — он решил не называть в общем-то понравившееся ему обиталище «сараем».

— Зеркало-то? — бабушка Надя поморщилась. Она была довольно рослая, прямая, даже сидя, сильно загорелая и морщинистая, с большими руками. — Фу ты… От немцев осталось… — она вздохнула, рассеянно подложила внуку "немножко картошечки с мясцом" (пару ресторанных порций)и пояснила: — В доме-то у нас немцы были. В войну. Я маленькая была, а помню немного… Ничего, не обижали… да они больше и не смотрели на нас. Мы в той мазанке жили, где ты сейчас. Ну а как наши их погнали, они тут много всякого побросали. И зеркало. Бритву ещё бросили, с ключиком — отец покойник ею чуть не до смерти пользовался, как с фронта вернулся.

— Немцы? — Игорь перестал есть и смотрел на бабушку во все глаза. — Тут немцы были?

— Были, — спокойно подтвердила бабушка. — Кокто из наших, из казаков, к ним на службу пошёл сдуру. А турки — те, считай, все… Ой, Игоряша, — спохватилась она, — я тебе вот что скажу. Тут-то, на побережье, значит, у нас спокойно. А вот там, в горах, — она указала рукой, — ты туда не ходи уж. Ты вот по скалам лазить хочешь, так это и над морем можно, и туда-сюда по берегу. А там турки живут почти везде, — она снова указала рукой. — Не любят они нас, сами сюда почти не ходят, и мы к ним не поднимаемся. Не ходи уж, ещё изобьют, случается такое… А то ещё, не дай Бог, украдут.

— Так там что, не Россия? — удивился Игорь, пытаясь вспомнить карту. Бабушка вздохнула:

— Да почему ж не Россия, Россия… Просто вот так уж дело сложилось. Там у них и милиция своя, и вообще… Тут казачьи станицы наши, само собой, стоят, вдоль побережья, и немецкие есть деревни, и греческие деревни, и болгарская одна, и сербская, так туда, если ноги занесут, можешь ходить, там ничего люди, мы с ними всегда дружно жили. На пляж, само собой… Ты плаваешь-то хорошо?

— Нормально, — кивнул Игорь, беря виноградную кисть. — А у нас говорили, что зимой весь виноград помёрз…