Александр Мартвнов - Последний торпедоносец

Он встал. Игорь тоже поднялся, не спуская глаз со своего ровесника. Сказал тихо:

— Вы сумасшедшие… Зачем ты мне это рассказал-то?

— Потому что ты сын своего отца и это судьба, — сказал Денис, не сводя своих внимательных глаз с Игоря. — потому что ты радист, а нам нужен радист. Ты должен исправить то, что он сделал тогда. Исполнить клятву… — он посмотрел на спокойную воду и процитировал: — "… бороться с ложью, несправедливостью, подлостью, где бы я их не встретил и какое бы обличье они не приняли… сражаться с врагами нашей Родины, как бы сильны они не были…»

— Да это просто слова такие! — крикнул Игорь. — Слова! Понимаешь?!

— Нет, — спокойно возразил Денис. — Это не слова. Это клятва.

— Давай так, — сказал Игорь. — Я отдам вам все бумаги. Я никому ничего не скажу. Честное слово. И всё. Потому что это сумасшествие. Понимаешь ты это или нет — но это сумасшествие. Это дело для взрослых людей. Для профессионалов. Для тех, кому за это…

… платят, — закончил Денис. Снова погладил борт. — Вот только кто им платит? И за что?

— Слушай, — Игорь от страха стал злым. — Я таких, как вы, видал дополна. В Москве. Вы чокнутые. Чокнутые нацболы. В конце концов вас…

… поймают, убьют, посадят… — кивнул Денис. Игорь крикнул:

— Не смей за меня договаривать!!!

— Просто это очень легко, ясно же, что ты скажешь, — пожал плечами Денис. — А выслушивать это снова не очень хочется. Знаешь, Игорь, я тебе уже говорил, что в людях не ошибаюсь. И отлично понимаю, что тебе страшно.

— Да пошёл ты!.. — заорал Игорь. — Отстань от меня!

Денис прислонился лбом к борту катера. Игорь стоял, тяжело дыша. Наконец, Денис тоскливо сказал:

— Дураки, дураки… Слепые дураки… Нас убивают, нас каждую минуту убивают по всей России. А вы всё чего-то боитесь, на кого-то надеетесь… Не свернёшь… А нас же много, нас пока много, если бы каждый… — он резко повернулся к Игорю. — Уходи. Не нужны нам никакие бумаги. Ничего не нужно от тебя. И ты не бойся. Никто тебя не тронет… Можешь с Наташкой гулять, девчонки-то ничего не знают… Только в переулок за магазином не ходи.

— П… почему? — от неожиданности Игорь заморгал.

— Там живёт дядя Антон, — сказал Денис. — С сыном. За ними моя мама и ещё несколько женщин ухаживают. Дядя Антон же слепой, а Вовик маленький. Сами не справляются… Да и не хотят они ничего. Просто сидят на лавочке возле калитки… и всё. Вот уже два месяца.

Игорь понимал, что не надо спрашивать. Не надо говорить. Надо просто уйти. Но против воли спросил тихо:

— Это… те? Которых турки… на дороге?

— Уходи, — попросил Денис. Не приказал, а именно попросил. — Там автобус будет…

Игорь повернулся и пошёл по причалу.

Мальчик и мужчина сидели рядом на лавке. Одинаково — сложив руки на коленях и подняв лица с закрытыми глазами к яркому полуденному солнцу. Вернее… глаза были закрыты у мальчика. У мужчины вместо глаз на рваном от шрамов лице были ямы, затянутые проваленной сухой кожей.

Его глаза закрылись навсегда.

Игорь чувствовал, что дрожит. Холод пещеры никак не отпускал его. В душном автобусе он совсем было согрелся, а сейчас это ледяное дыхание возникло снова. Как будто он стоял посреди пустыни — не снежной, голой, с каменной от мороза землёй, по которой злой ветер гнал струйки позёмки…

Мальчик открыл глаза. Не сделал ни одного движения, просто открыл серые глаза и посмотрел на стоящего в пяти шагах Игоря. В глазах была пустая, недетская тоска…

"… похищайте и убивайте детей, угрозами вынуждайте неверных покидать наши земли… Близок час нашей победы! Близок час поголовной гибели неверных свиней! АЛЛАХ АКБАР!"

АЛЛАХ АКБАР! АЛЛАХ АКБАР! АЛЛАХ АКБАР!

А ведь Игорь слышал это и раньше. В Москве слышал… Ему вспомнилось, как на какой-то их праздник он шёл мимо одной из московских мечетей. Перед ней резали барана. А сверху нёсся этот вой… Глаза барана были мутные, стеклянные, но он ещё жил. Тогда Игорю было десять, кажется, дома он даже не смог толком рассказать, что его напугало, но почти перестал спать, и только психолог буквально клещами выудил из мальчишки признание. Развёл руками и сказал: "Национальные традиции надо уважать… И ты лучше больше не ходи там. " Десятилетний Игорь не понял, почему он в своём городе не должен ходить, где захочет… Потом это забылось. А вот сейчас…