Александр Мартвнов - Последний торпедоносец

Разумеется, пляж был «дикий» и отдыхали на нём или любители именно такого отдыха, или люди с достатком ниже среднего (по московским меркам). И, очевидно, именно он в немалой степени кормил население Виноградной. Вчера Игорь видел его только издалека, а сегодня убедился, что пляж не такой уж и маленький. Помимо людской массы на воде болтались водные велосипеды, лодки и даже пара скутеров — все нарушали правила поведения на пляжах изо всех сил и получали от этого бездну удовольствия.

Игорь прошёл мимо кафе с невероятно оригинальным названием — вывеска гласила:

ВОЛНЫ ЧЁРНОГО МОРЯ

От такой пошлости Игорь слегка обалдел и решил зайти (уж не на это ли рассчитывали владельцы?).

По местным меркам кафе наверняка было рестораном — тут имелось и что-то вроде сцены, и гирлянды лампочек цветомузыки… Правда, сейчас тут в основном сидели поедающие мороженое из никелированных мисочек дети и подростки, которым всё это было до лампочки. Они спешили немного остыть и вернуться к воде. Да и свободных столиков хватало. За один из них опустился Игорь — так, чтобы видеть пляж. Он и сам не знал, зачем ему это понадобилось — просто вот так сел и всё. К Игорю тут же подошёл мальчишка его лет — и Игорь узнал одного из тех, у которых вчера спрашивал дорогу. Того, щекастого, только сейчас он был не в шортах и сандалетах, а в лёгких брюках, широкой рубашке с названием кафе и белых туфлях. Мальчишка смотрел сквозь Игоря и нейтральным тоном осведомился, что тот будет заказывать — то ли и правда не узнал, но скорей просто не захотел: зачем?

Игорь заказал мороженое и виноградный сок. Заказ появился почти моментально. Игорь протянул сотню — к нему вернулись полтинник и две десятки.

Игорь помедлил и, не сводя глаз с мальчишки, положил одну десятку на край стола.

С таким же равнодушным лицом тот взял чаевые и удалился.

Игорь принялся за мороженое, раздумывая, стал бы он сам брать чаевые, или нет. Что-то в этом было неприятное. Но мальчишка-то тут деньги зарабатывает, в конце концов. И, наверное, не на мороженое и не на видеоигры, а на самое необходимое типа обувки и учебников…

Мороженое и сок были холодные и вкусные. Игорь заметил, что обслуживают посетителей ещё две девчонки постарше мальчишки, а за стойкой стоит похожая на них женщина. Кафе, скорее всего, было семейным. Игорь улыбнулся своим мыслям — а он думал, что сложно себе представить здесь, в этих местах, какуюто подпольную организацию, людей, занятых чемто, кроме элементарного заработка… Иногда он жалел, что не может заглянуть в то время, когда его отцу было столько же, сколько ему сейчас. Пляж, море, небо — всё это было, наверное, именно таким. А остальное?

Где-то в отдалении голосили из динамиков «фабриканты» — какуюто надоедливую кислотную чушь. Около входа в павильончик остановились двое пограничников — кажется, контрактников, молодые мужики лет по 2530. Один закурил. Игорь видел совсем близко поблёскивающие стволы «калашниковых». Тот, который курил, сказал, явно продолжая какой-то разговор:

— Ну и что?

— Ну и ничего, — ответил второй. — Украинские территориальные воды… А там где-нибудь вертанёт хвостом — и в кубанские плавни разгружаться.

— Почистить бы. Я эти плавни пацаном излазил. Наизусть знаю.

— Да кто тебе позволит? Помнишь, как груз автоматов накрыли?

Вместо ответа курящий тихо и замысловато выматерился. Помолчал, затягиваясь, и спросил:

— А ты веришь что та лайба турецкая на мину напоролась?

— Ты это к чему? — спросил второй.

— Да так… У меня братан есть двоюродный, он браконьерничает помаленьку… Сам понимаешь, рыбхозто развалился… да что я тебе рассказываю, у вас на Севере так же небось… Ну вот. Он в ту ночь, ну, тринадцатого, болтался там на своей байде. Так вот он видел… — пограничник заговорил ещё тише, но у Игоря был острый мальчишеский слух. — Катер видел. Не просто катер. Торпедоносец с Великой Отечественной. Туман был. И вдруг такое выплывает. И — мимо. Тихотихо.

— Иди ты. Пить ему надо меньше, брату твоему.

— Он на работе не пьёт… Я знаешь чего думаю? У тех, — погранец указал рукой на море, — ну у тех, что тут полегли… у них терпение вышло от того, что тут у нас творится. Честное слово, так думаю. Вот они и всплывают. Судить… — совсем еле слышно прошелестел он. — Ахнут торпедой — и обратно на дно. Их поэтому и не ловят.

Так, вид делают. Кому ж охота под них подставиться — это ж мужики были, не чета нам… У меня дед на охотнике плавал, с ним и погиб где-то под Темрюком… Я вот думаю — может, он там тоже… с ними… — голос мужчина в форме странно дрогнул. Его напарник, сперва критически кривившийся, неожиданно сказал: