Виктор Топоров - Приключения 1990

До упора набив чемодан трухлявыми произведениями живописи и уложив между ними бутылочку, я отправился к Олегу. В мастерскую.

Дверь мне открыл бородатый мужик с помятой, тоскливой физиономией. Драная рубаха навыпуск, тренировочные штаны с лампасами, красная повязка на лбу... Узнать в этом типе того мальчика-брюнетика с полными розовыми щечками, кто лет десять назад сидел со мной за партой, было затруднительно.

Расположились на металлических стульях с фанерными сиденьями и спинками за столом, заляпанным высохшими кляксами краски. Я извлек бутылку. По тому, как оживились глаза давнего моего товарища, открылось, что на вопрос полечиться-отравиться ответ у него неизменно положительный. На столе тут же возникли банки с пивом, пук черемши, огромная сиреневая луковица, хлеб и плавленые сырки. Слепые глаза каких-то бюстов с классическими носами безучастно следили изо всех углов за нашими приготовлениями.

— Ну, доволен ли ты своим пребыванием... в мире? — вытягивая зубами серединку из стебля черемши, спросил Олег низким, простуженным голосом. На полном серьезе спросил.

— Устроился вот на работу, — поделился я. — В Госстрах. По автомобилям. Оценивать...

— Суета эти машины, — отозвался мой друг и крепче затянул узел странной своей повязки на затылке. Пояснил: — Насморк.

При чем тут насморк и эта тряпка на голове, я не понял, но промолчал. Выпили. Затем приступили к осмотру досок.

— Иконы старые, — монотонно констатировал Олег. — Кажется, интересные. Но надо чистить. — Он вытащил из заднего кармана штанов очки, надел их, выжидающе уставившись на меня. Оба стекла в очках были треснуты.

— Старик, — задушевно начал я. — Ты — единственная надежда.

— Питать надежды... — произнес он пусто, — суетно и опасно. — И снял очки.

Я насторожился, не узнавая своего дружка. Были в нем некие ощутимые отклонения. Чувствовалось это в манерах, в интонации, в неподвижном взгляде глаз с расширенными, бешено-спокойными зрачками...

— Ну так... вот, — продолжил я обтекаемо. — И сколько же тут будет... с меня?

Олег призадумался. Глубоко, аж лицо отвердело. В итоге сказал так:

— Работы много. Но мы друзья. Поставишь мне символическую бутылку...

— Символический ящик поставлю!

— Двойной ковчег, — взяв одну из икон, озадачился он. И умолк, всматриваясь в черноту доски. Потом заявил: — Религия слабых.

Во всяких церковных вопросах я разбираюсь не так чтобы очень, но ради поддержания беседы и вообще в силу зарождающегося профессионального интереса полюбопытствовал: дескать, почему же слабых?

— А что Христос? — прозвучал горький ответ. — Прекрасная сказка для измученного человечества. Нет, вера в Мессию — вера изверившихся. Отчаявшихся. Лично мне ближе буддизм. Собственно, и тут есть, — он прищурился, кривя губу к закрыв глаз, — элемент непротивления, но секта дзен... Ну давай... это... — указал на сосуд.

Мы вновь приложились и вновь закусили.

— Йога и дзен-буддизм! — провозгласил Олег. — Вот религия, вот философия, вот мудрость. Представь океан. Что наша жизнь, а? Волны, его постоянно меняющаяся поверхность. А над нами и под нами две бездны. Ты понимаешь? — Он встал, выпятив живот в расстегнутой рубахе без половины полагающихся на ней пуговиц, и зашагал вкруг меня, погруженный в раздумье. — Совершенно нет денег, — сказал неожиданно.

Это была знакомая тема.

— А... — Я указал на скульптуры и занавешенные мешковиной мольберты.

— Жизнь во имя искусства, — сразу понял невысказанный вопрос товарищ. — Авангард мой не ценится, а реализм у меня... да и не хочу! У тебя там нет... никаких моментов? В смысле никому там...

— Разве покрасить машину, — развел я руками. — Но пульверизатором, как понимаю, ты не владеешь...

И мы стали думать, как заработать деньги. Но предварительно я сходил в магазин...

— А если эту машину застраховать и... в столб?! — мрачно попросил приятель.

Я тут же объяснил, по какой причине подобное нерентабельно.

— А если посылку на тысячу застраховать, — не унимался он, — и... ну... с сухим льдом ее, например?

Эта идея показалась мне оригинальной, но, так как предполагала официальное расследование, достаточно скользкой.

Думали еще, разно и долго. В отступлениях мне было поведано кое-что о дзен-буддизме, об авангардизме, о спиритизме и парапсихологии. Рассказы друга о парапсихологии меня потрясли. При этом он клялся, что лично видел мужика, умеющего двигать стаканы и вилки усилием воли и наложением рук избавляющего расслабленных от насморков, астм и головных болей. Тут-то ко мне пришла мыслишка... Заработать на этой самой психологии!