Был на хуторе и учитель Геза Баан. Он согласился кроме работы в школе выполнять и обязанности помощника управляющего, и за это ему разрешили занять пустующую квартиру управляющего. С появлением учителя одно из помещений хлева освободили и сделали там школу.
Во всей школе насчитывалось всего около двадцати учащихся: восемь-девять первоклассников, четверо-пятеро учились во втором классе и всего один ученик — в пятом классе. В шестом классе учащихся не было.
Ученики в большинстве своем ходили в школу только глубокой осенью и зимой. Весной же, с началом полевых работ, в школе оставалось не более пяти человек.
Геза Баан был не только хорошим учителем, но и очень интересным человеком. Он резко выделялся среди окружающих своей внешностью: высокий, не в меру толстый, с крупной высоко поднятой головой, посаженной на мощную, с двойным подбородком шею. И голову он держал высоко не потому, что гордился, просто опустить ее не позволял его жирный подбородок. Вся внешность учителя внушала уважение.
Он с большим терпением учил нас уму-разуму. У него самого было трое детей школьного возраста: две девочки и мальчик, мой ровесник.
Мы, дети, будущие ученики, тоже немало поработали на господ, чтобы получить у них разрешение занять одно из помещений хлева под школу. Под руководством Гезы Баана мы собирали на поле спорынью, заготовили несколько центнеров орехов и мака, которые затем продавались за большие деньги.
В Уймайоре я закончил первый и второй классы, но уже тогда нас осталось так мало, что школу в конце концов пришлось закрыть. Мы научились читать, писать и даже считать, ведь когда учитель занимался со старшеклассниками в помещении, мы сидели на улице у стены конюшни и часами хором учили таблицу умножения. Это пошло нам на пользу: таблицу мы знали назубок, как «Отче наш». Читать мы учились тоже хором. При этом я был, так сказать, хормейстером. Стоило нам на минуту замолкнуть, как из класса доносился строгий голос учителя Гезы Баана:
— Декан, продолжайте!
В перерывах вместо забавы мы дразнили огромного черного быка, нашего «соседа».
Этот страшный зверь уже покалечил двух скотников, после чего его стали держать на привязи. Массивная железная цепь висела у него на шее, а от продетого сквозь ноздри железного кольца вправо и влево к толстому бревну ясель тянулись железные цепи. Но и в цепях бык не забывал демонстрировать свою страшную силу и ярость.
Перед окончанием учебного года мы готовились ко Дню леса и птиц. Обычно по этому случаю в шелковичном саду собирались учащиеся школ пяти окрестных сел, чтобы веселым праздником отметить этот день. Здесь проводились соревнования по бегу, бегу в мешках, кто быстрее съест лепешку и тому подобное. Мы, хуторяне, тоже старательно готовились к этому дню. Было вдвойне радостно, что праздник будет в моем любимом шелковичном саду.
На одном из таких праздников я впервые познал радость успеха и горечь поражения. Лучшее бегуны школ готовились к ответственному соревнованию. Нашу хуторскую школу представлял я. И вот прозвучала команда: «На старт! Бегом, марш!» Мы рванули вперед. Я летел словно птица: ведь я бежал по своему полю. К финишу я пришел первым, и один из учителей, член жюри, тут же сунул мне в руку первую премию — две блестящие монетки по двадцать филлеров.
Но новый учитель закона божьего из дьёрварской школы Карой Чепига Папп, который всего год назад приехал в село, принадлежал к той категории людей, которые не мирятся с поражением даже в мелких делах. Он опротестовал результаты соревнования, утверждая, что его ученик Яни Фюсти споткнулся и поэтому забег нужно повторить. Я смотрел на этого человека, о котором много слышал от своих родителей, с любопытством и уважением, но в то же время с чувством немого протеста.
Это был энергичный, высокого роста, темноволосый молодой человек, с усиками на темном лице и неотразимым взглядом. Он так горячо спорил и доказывал жюри свою правоту, что Геза Баан согласился повторить соревнование, но только для нас двоих: для меня и Янчи Фюсти, занявшего второе место.
И вот мы снова на старте. Босиком, в трусах и майке, я крепко сжимал в потной руке монетки, твердо решив не отдавать их, что бы ни случилось.
По команде Чепиги мы бросились бежать. Меня влекло чувство упрямства, монетки жгли мне ладонь, и я опять прибежал первым!
Чепига подошел ко мне, потрепал по шее и, озаряя меня своей улыбкой, сказал:
— Ну хорошо! Все равно ты тоже будешь моим учеником…
Читать дальше