Галина Бахмайер: Огонь джинна

Но, вопреки опасениям родителей, что теперь Халифа и близко не подойдет к котлам, на следующий же день она пришла в лабораторию снова и попросила позволения остаться, пообещав не мешать. С тех пор таинственное помещение стало ей милее всех игрушек. Часами девочка сидела, затаив дыхание, наблюдая, как отец растирает в порошок части растений и животных, готовит настои и препарирует мелких тварей (за редкими исключениями Мохаммед сам готовил ингредиенты для своих зелий), выдувает из расплавленного стекла пробирки и реторты, отливает слитки разных металлов для химических опытов, и, конечно же, варит зелья.

Через полгода он стал давать ей мелкие поручения — растолочь, просеять, перебрать, подержать что-нибудь…

Через год под его руководством Халифа уже выполняла некоторые несложные операции — взвесить, нарезать, помешать, проследить за огнем, за временем…

В шесть лет отец доверил ей самостоятельно сварить простое зелье, унимающее зуд от укусов насекомых. И у нее получилось. С тех пор он ее в шутку называл по-маггловски "мой ассистент".

Мохаммед прислонил длинные щипцы к стене и только после этого повернулся к дочери.

— Последние двадцать девять лет там прожигает котлы и мозги учеников мой старый друг Бизаль, — насмешливо прищурившись, произнес он.

— Анвар Бизаль! — ахнула Халифа, с ногами забираясь в кресло. — Это не его ли книга…

— Да, да, та самая, которую ты зачитала до дыр. Но не надейся — он не делает поблажек детям своих друзей. Напротив, я пошлю ему голубя с просьбой взяться за тебя как следует.

Но Халифу, похоже, возмутила сама мысль о поблажках.

— Что ты, папочка! Меня интересуют не оценки. Я хочу стать такой же искусной, как ты.

— Похвально. Однако не забывай, хайби, алхимия — это еще не все. Тебя ждет масса трудностей.

— Угу… — задумчиво отозвалась Халифа, уже уткнувшись в список учебников и принадлежностей. — О, ну наконец-то мне купят волшебную палочку! Давно пора.

Мохаммед улыбнулся своим мыслям, потом посерьезнел.

— Постоянно нося при себе палочку, тебе придется стать более сдержанной в эмоциях. Мне бы не хотелось каждые несколько месяцев получать голубей из Эль-Муфди со списками того, что им пришлось из-за тебя реставрировать.

Халифа наморщила носик.

— Я постараюсь. Интересно, мне позволят взять с собой Зуми?

Зуми был удавом, которого ей подарили шесть лет назад совсем крохой. Теперь он вымахал в двухметровое «бревнышко», и тихо обожал свою хозяйку. Ел, спал рядом и понимал с полуслова.

— Боюсь, им придется позволить. Он тут просто зачахнет без тебя.

— Пойду-ка я и его обрадую!

Над опустевшей площадкой качались тихонько мерцающие фонарики. Праздник давно закончился, и надвигающаяся ночь медленно укрывала землю. На берегу пруда стояла одинокая тоненькая фигурка.

Глядя на неподвижную воду, Халифа все еще слышала тихо тающие отзвуки музыки, ноги ныли от непрерывных танцев. А на душе почему-то скребли кошки.

Легкий шорох вывел ее из задумчивости. Подле ее ног засветились два желтых глаза.

Неразличимый в сумраке див терпеливо ждал, чтобы проводить девочку в спальню.

— Кур, ты умеешь гадать? Я знаю, дивы гадают по воде. Погадай мне.

Див печально покачал головой.

— Ну, пожалуйста.

Слуга не ответил.

— Я приказываю! — Халифа топнула ножкой.

— Моя маленькая ханым не устала танцевать? — в скрипучем голоске дива послышалась ирония.

Халифа удивилась.

— Ты не хочешь гадать? Почему?

— Ты можешь услышать совсем не то, что ожидаешь.

— А, так ты уже гадал мне? Ну-ка, говори!

Див отступил к воде. Потом поманил ее.

— Ты увидишь сама. Посмотри вниз.

Девочка послушно наклонилась. Водяное зеркало было абсолютно черным. Див коснулся лапкой неподвижной, как стекло, поверхности, и по ней побежали круги — первый, второй… десятый… двадцатый… — не затихая и не останавливаясь.

Халифа удивилась, но тут в центре, колеблясь, стали возникать смутные образы.

Лица… Огни… Тени… И вдруг замелькало со страшной скоростью… девочке стало страшно и она отскочила назад.

— Еще не все. Ты испугалась?

— Да. Что это было? Я ничего не поняла.

Горящие глазки дива насмешливо прищурились.

— Маленькая ханым нетерпелива. Она не хочет смотреть сердцем. Она хочет услышать ту слащавую чепуху, которой забивают головы девушек бродячие цыганки.

— Перестань так говорить со мной!

— Твое будущее тебе не открылось. Только страх овладел сердцем.