Виктор Дудко - Тревожное лето

— Понятно. Хотя не совсем. Ну, а в настоящее время на что вы опираетесь?

— На штыки, — коротко ответил Косьмин и сквозь дым посмотрел на собеседника. — На штыки, — повторил. — Хотите, покажу? Как у, нас говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Неподалеку от границы дислоцируется один из наших отрядов, готовый по первому сигналу начать боевые действия. Это я к тому, чтоб вы где надо могли доложить.

Лескюр согласился:

— Если вы нашли общий язык с эсерами, то с генералом Семеновым, как говорится, сам бог велел.

— Видите ли... Семенов — диктатор. Россию он видит во власти военной диктатуры. Это, как вы понимаете, несколько вразрез идет с нашей программой. Он по старинке считает, что удержит власть на казацкой нагайке. А мы говорим: и на монархии. Тут, если подумать, есть некоторая разница.

— Значит, наполовину ваши интересы совпадают. Семенов сейчас на виду у японцев, и этим, надо думать, вы воспользуетесь.

— Относительно японцев я уже говорил, а что касается Григория Михайловича, то с ним у нас, можно сказать, уже налажены добрые отношения, несмотря на разницу в программах. После неудачного путешествия в Париж он начал соображать. Не во всем, правда, но сдвиг уже есть. Не обошлось, конечно, без помощи из-за океана. Японцы давно поняли: пока мы тут будем делить престол, толку не будет. Залог нашего успеха — объединение. Не хотелось бы зависеть от японцев, но коли вы не поможете нам, то придется их брать в партнеры. Я заметил, как вас передернуло, когда я сказал о штыках. Что делать, господин Лескюр... И монархия, и республика, включая вашу, тоже не чураются штыков.

— А метод убеждения?

— Ха-ха...

— В таком случае, как же большевикам удалось поднять против монархии народ?

Косьмин вдавил сигаретку в пепельницу, пробежал пальцами по пуговицам:

— Большевики пошли на величайшую ложь. Она заворожила остальные умы всеобщим благосостоянием в будущем. Так сказать, дали иллюзию счастья. — Косьмин резко подался к Лескюру, крахмальный воротничок белой сорочки врезался в шею, лицо его при этом покраснело. — Вам когда-нибудь приходилось бывать в харбинских опиекурильнях? Зрелище, сказать вам, жуткое. Туда идут за клубком ядовитого, но приносящего иллюзорное счастье дыма. Такое же счастье несет с собой и большевизм. — Он откинулся на спинку дивана. — Величайший обман.

Лескюру расхотелось говорить. Вскоре они распрощались, договорившись о новой встрече, чтобы побывать в приграничном городке Линьсяне, а точнее, на хуторе казака Мамонтова: там формировались белые отряды. Уже у двери Косьмин задержался:

— Внутренне вы критически относитесь к нашей программе. Это оттого, что республиканские идеи впитаны вами, как и всеми французами, с молоком матери. Надеюсь, в другой раз лучше будем понимать друг друга.

Оставшись один, Лескюр мысленно восстановил весь разговор с Косьминым и признался сам себе, что прошел он впустую. Попытки заставить Косьмина сказать что-то конкретное о связи с японцами ни к чему не привели. Косьмин уходил от прямого ответа, выскальзывал из расставленных ловушек с опытностью старой лисы.

Разгоняя саднящую боль в голове, постукивая ребром ладони по затылку, он думал, что в плутнях белогвардейской эмиграции не так-то просто будет разобраться и найти те слабые звенья, по которым надо ударить, чтоб вся цепь рассыпалась. И, конечно, прав Полынников, считая вопрос с Заборовым первостепенным делом. Не исключено, что именно от него и придется плясать.

— Они нас обошли со всех сторон, — пожаловался Хшановский. — С Бойчевым встретиться не удалось.

— Ну, спасибо.

Хшановский обиделся.

Лескюр считал, что если он на пару дней уедет с Косьминым, то за собой потянет и какие-то силы бордухаровской наружки. Значит, Хшановскому станет легче. Ежи на это пожал плечами:

— Если они меня ни во что не ставят. — И с чувством добавил: — Пся крев, Дитерихс приезжает.

— Зачем? — рассеянно спросил Лескюр.

— Вероятно, на случку с местной верхушкой. Газеты пишут.

Он сунул Лескюру экземпляр «Харбинского времени». Почти четверть первой страницы, потеснив рекламы и объявления, занимал портрет Дитерихса десятилетней давности при всех орденах. Лескюр мельком взглянул на него и бросил газету.

Черт с ним, с этим Дитерихсом. Нужна встреча с Бойчевым, чтоб определиться относительно Заборова.

— Попытайся после моего отъезда еще разок. Если что заметишь за собой, то прекрати до возвращения. Потом придумаем что-нибудь.