Люциан Воляновский - Бесшумный фронт

Нет, это не первый допрос шпиона. Сколько уж раз он менял свои россказни, сколько раз тешил себя надеждой, что сухим выйдет из воды! Один за другим рушились мифы о «контрабанде», о «торговле часами» и, наконец, о «работе» — но… для американской разведки. На все у Коя был готов ответ. Вот ему показывают найденный у него план размещения казарм:

— Ваша работа?

— Да…

— Что это такое?

— Мой приятель живет в лагере организации «Служба Польше»… Вот я и набросал схему, как к нему удобнее идти. Он хотел купить у меня часы.

— А где он, этот ваш лагерь «Служба Польше»? Как имя вашего приятеля?

Вот этого Кой так скоро придумать не может! В другой раз, уже под конец допроса, следователь многозначительно подмигивает и ногтем щелкает себя справа по воротнику. Вероятно, во всем мире этот жест понятен любому — предлагается выпить.

Кой решительно отказывается. Он невольно вспоминает добрые советы Кайзера: «Смотри, чтобы тебе не дали какого-нибудь одурманивающего средства…»

— Нет, нет, пить я не буду. Абсолютный трезвенник.

— Тогда для чего же в вашем чемодане находится самый настоящий спирт?

— А-а! Почки у меня болят, так я компресс делаю на ночь… Очень помогает!

— Как же так? Вчера, когда я спрашивал вас о здоровье, вы ответили, что вас ничто не беспокоит!

Постепенно, очень медленно, шпиону приходится признаваться во всем. Слишком много знает о нем контрразведка. Слишком много рассказали уже люди из его сетки, которых он встречает на очередных очных ставках. Ведь теперь Кой не может утверждать, что и другие тоже завидуют ему…

В результате Кой разоблачен. Так как за ним не стоит никакая идея, он боится только за себя. Он справедливо считает, что ставка в игре — его жизнь, и он не видит ничего, за что стоило бы ее отдать. Читая ежедневно его показания, начальник отделения контрразведки — старый коммунист, который многое испытал еще до войны, — говорит следователю, ведущему допрос Коя:

— Простой рабочий, арестованный тогдашней панской полицией за хранение коммунистических листовок, выплюнул бы с кровью все зубы, которые ему выбили на допросе, но не выдал бы никого! О, он хорошо знал, за что борется!.. А Кой? Покупка человека за деньги идеи ему не прибавит. Гелен в этом убедится теперь и будет убеждаться каждый день, все чаще и чаще. Мы о его людях знаем многое, как знаем и то, что они работают только ради денег…

Кой еще живет надеждой на то, что Петрушка пока на свободе и, не встретив своего сообщника на «контрольном пункте» в Новой Соли, немедленно вернется в Берлин и сообщит Кайзеру. Ведь герр Кайзер торжественно обещал, что хотя еще ни один из геленовских агентов не был арестован в Польше, все же — если у Коя «подвернется нога» — Гелен найдет способ вытащить своего сотрудника из тюрьмы. Дни проходят, и Петрушка, пожалуй, знает о несчастьи. Видимо, он уже действует, чтобы спасти друга!..

Действительно, Петрушка понял, что Кой «засыпался». 26 августа он был у Ольшевской, когда приехала сестра Коя с ужасной вестью: в их семье был обыск.

1 сентября в 20 часов Петрушка в последний раз появился у Ольшевской. В 23 часа 30 минут он простился с нею и еще раз заверил, что вернется и женится на ней. Затем Петрушка отправляется на условленное свидание в Новой Соли: ведь во время обыска в доме Коя дружка там не застали. «Хитрый черт, — думает Петрушка, — наверно, приедет прямо к Будзинским! А если нет?.. Э, да что гадать! Заберу у сестер Будзинских нашу надувную лодку и — в Берлин».

В Новой Соли расстроенный Петрушка успокаивает сестер Будзинских, которые не могут не заметить тревоги своего нового знакомого. Нет, Кой не является!.. Да, стало быть, теперь уже ждать нечего: Кой сидит. Петрушка отправляется на вокзал, предварительно пообещав сестрам Будзинским вернуться к ним позже.

На перроне толпа людей, ожидающих поезд. Наконец подходит окутанный паром локомотив, за которым тянется хвост вагонов. Пассажиры садятся, в почтовый вагон поспешно грузят мешки с корреспонденцией, в багажном вагоне идет приемка срочного багажа. И вдруг — что за странная сцена! К молодому человеку, который собрался сесть в поезд, подходят какие-то двое в штатском, спокойно берут его под руки и оттаскивают в сторону. Пассажир что-то бормочет, но те двое уже ведут его к выходу с перрона. Ослаб, захмелел или еще что с парнем случилось?

Не проходит и минуты, а все трое уже находятся у ограды, отделяющей территорию станции от города. Двое в штатском отдают контролеру свои перронные билеты, а затем один из них спокойно говорит Альфреду Петрушке (это был он):