Сергей Плеханов - Приключения-85

Вначале Долган чувствовал себя бодрее и прошел несколько километров. Теперь же с каждым шагом идти становилось все труднее и труднее. Хорошо бы полежать, отдохнуть. Охотник все чаще отдыхал. Но мороз сразу же принимался за него. Ему тут же приходилось подниматься. Скоро Долган понял, что надо идти дольше, чем рассчитывал, и едва ли он до ночи доберется домой.

Горизонт заметно чернел, а он не прошел еще и трети пути. Кругом было пустынно и тихо, только одинокие кусты кедровника стояли в зловещем молчании. Они-то и насторожили Долгана. В этих кустах его мог поджидать шатун. Карабин забрал Опарин, а с голыми руками на зверя не пойдешь. Почему с голыми? Долган ощупал пояс и облегченно вздохнул — на поясе висел охотничий нож в деревянных ножнах. Опарин, видно, поспешил, не заметил его. А он придал охотнику смелости. Во всяком случае, еще можно побороться за свою жизнь. Хотя с его силами… Долган это понимал и обходил кусты стороной. Мысль о вероятной встрече с шатуном приглушала боль, и теперь охотник шел быстрее. Неожиданно из тундры донесся слабый лай собаки. Он обернулся и… кинулся в кусты. Его догоняла нарта.

«Икорка! Таки увидел мой следы. — Долган крепко стиснул рукоятку ножа: — Ну уж теперь я этому волку так просто не дамся!» Лежа за кустом, ждал приближения нарты. Скоро услышал, как скрипит под полозьями снег, как натужно хакают уставшие собаки. Нарта проехала мимо, и Долган вздохнул с облегчением: не заметил его Икорка.

Охотник полежал еще несколько минут и, опираясь на палку, с трудом поднялся. Вдали в вечерней мгле маячила удаляющаяся нарта. Только теперь Долган рассмотрел на ней двух путников, понял, что сам спрятался от близкой помощи и навряд ли ему еще придет такая возможность спастись. Редки встречи с человеком в тундре, ох как редки, охотник даже застонал от обиды и горя.

Опираясь на палку, с трудом поднялся и медленно побрел по рыхлому снегу дальше, за нартой. Не знал Долган, что на уставшей упряжке проехал лейтенант Сергеев, его давний знакомый, самый необходимый ему в его бедственном положении человек.

На охотника вдруг навалилась какая-то апатия и безнадежность. Его оставили силы. И если бы не палка, он упал бы. Стоял долго, отдыхал. Поддерживала его только мысль о том, что он приближается к своей избушке. И снова шел вперед.

Небо давно вызвездилось, но до конца мучений еще было далеко. «Дойду, все равно дойду. Еще немного». А ноги все сильнее утопали в снегу, гребли сыпучий, как сахарный песок, снег.

Снова остановился, тяжело дыша. Холод обжигал щеки, хватал за пальцы рук и ног. Нестерпимо болел бок, в груди жгло огнем, не давало дышать.

«Не дойду, замерзну», — с тоской подумал Долган. Но упорно шагнул раз, второй… За ним снова потянулась неровная цепочка глубоких ям.

Зацепился за ветку, упал на снег и застонал. В жар бросило, в голове помутилось… Потом увидел, как к нему несется собачья упряжка.

— Долган? Ты почему здесь? Что с тобой? — услышал он знакомый голос.

Над ним склонялся Сергеев.

— Умираю… Совсем умираю…

— А почему нож в руке?

— Думал, шатун на меня нападет.

— Ты ранен?

— Икорка Опарин… Стрелял он меня, убить хотел. Страшнее шатуна.

— Куда он тебя?

— Очень бок болит.

— Скорее ко мне на нарту. Поедем в больницу. Там доктора тебя живо на ноги поставят.

— Далеко в больницу. Дом мой близко. Надо домой ехать. Я потерплю.

Собаки уже мчат по тундре, только снег следом курится.

— Из-за денег он меня. Я считал его другом, а он… Деньги забрал.

— Вот доедем до избушки, я тебя перевяжу. А Опарина поймаем, как прошлый год Медвежью Лапу. Помнишь? А потом с тобой еще на охоту сходим.

— Ты его обязательно лови, начальник. Из-за денег человека стрелять! Это хуже шатуна. Тот голодный, а этот из-за денег, — шепчет Долган.

Железная печурка пышет жаром, ревет, как старый олень во время гона.

— Мне почти не больно.

— Чиркнула пуля, ребро сломала. Сто лет еще жить будешь.

Долган поднял голову: ни Сергеева, ни нарты. Рядом стояли темные кусты кедровника. Охотник даже растерялся: только что разговаривал с лейтенантом.

«Померещилось. Злой келе со мной опять шутит». — Долган стал медленно подниматься.

И опять побрел Долган по еле-еле заметному следу нарты.

«Не дойду, — билась в голове опасная мысль, — если упаду и не смогу подняться, буду ползти. Буду ползти… Доползу!»

— Сильнее растирайте! Сильнее! — кричал лейтенант на Аретагина и Аккета. Сам он бегал и собирал дрова, ломал ветки и бросал в огонь. Ему казалось, если огня будет больше, то Долган скорее придет в сознание. Скоро горел огромный костер, но Долган, хоть стоны его стали чаще и дыхание налаживалось, в сознание не приходил.