Александр Лаврик - В долине белых черемух

- Лучше к черту в пекло, чем здесь! - крикнул Сергей и полез на берег. Старик схватил его за пиджак.

- Нельзя идти на глупую гибель! Сын тайги Ксенофонт сквозь дым видит, по ветру чует.

Еще тягостнее потянулось время. Но вот проводник достал из шапки коробок и чиркнул спичку. Спичка моментально погасла. Но то, что нужно было, старик узнал.

- Кто-то повернул огонь. Поди, это придумала мудрая

Хачагай,- перехваченным горлом просипел Кыллахов.- Можно идти. Был бы жив Ытыс, он наверняка спас. Шибко надежный друг был…

Едва они отошли от озера, старик вконец обессилел. Глотнуть бы ему свежего ветра. Но вдыхать приходится угарный горячий воздух…

- Сердца, нет,- едва слышным шепотом выговорил Ксенофонт, держась за грудь.- Иди сам, зачем двоим погибать?

Сергей подхватил проводника под мышки и понес на руках.

- Слышишь выстрелы? - спросил через некоторое время проводник.

- Нет!

- Здесь копай мох, пить будем,- указал старик на расщелину в скале и подал нож. Сергей содрал мох и стал откалывать грязные, смешанные с илом куски льда. Они грызли их как леденцы.

Выстрелы повторились ближе, теперь и Сергей услышал их. Он набрал полные легкие воздуха и крикнул:

- Идем!

С горы подул резкий ветер и придавил дым к земле. Теперь он клубился волнами по черной обгорелой земле. Сергей и Кыллахов брели по пояс в дыму, как в воде.

- Ерчан ожидает нас,- указал Кыллахов. Сергей поднял голову и увидел на краю пожарища слепого. Приложив ладони к ушам, он напряженно вслушивался.

Внизу, в глубокой котловине, все еще клокотал огонь, но обгорелые края пади уже не давали ему разрастаться. На опушке чадил синий дым. Оставалась какая-то сотня шагов до выхода из полосы гари, но в это время позади послышался чей-то призывный голос.

- Может, Ром зовет? - спросил Сергей и, покинув Ксенофонта, зашагал сквозь дым назад.

- У! У-у! - неслось из-под горы. Звуки были глухие, низкие, словно «бутила» выпь. Сергей, идя на крик, залез в болотце. Вновь чуть не под ногами у него раздалось жуткое «У! У-у!»

Что-то ворочалось под мокрым мхом и ряской. С опаской раскопав мох, Сергей обнаружил черного страшного бородача.

- Вставай! - приказал Сергей, не теряя времени на расспросы.

- Не могу, силов нет,- утробным голосом ответил незнакомец.

Сергей взвалил его на плечи, потащил с трудом в гору, задыхаясь от усталости и угара. Будто мешок мокрой глины, нес он на себе. Черный бородач обхватил Сергея за шею как железными клешнями. Не дойдя нескольких шагов до Кетандина, Сергей разнял руки незнакомца и сбросил его на землю.

Это был Баклан. Увидев в протянутой руке Ерчана флягу, приготовленную Сергею, Баклан вскочил и выхватил ее. Звучно глотая, он выпил воду до последней капли.

Как очутился Кирька Метелкин на скале, знал только Маган. Опаленная грива, обгорелый хвост, обожженные копыта, порыжелые бока сделали Магана неузнаваемым. А куда девалась его гордая и злая осанка! Низко опустив к земле голову, упираясь губами в выступ тропинки, конь стоял, широко расставив полусогнутые ноги, и с храпом ловил ноздрями горный ветерок.

Не менее жалок был и всадник - Кирька Метелкин, в прожженной в нескольких местах телогрейке, перепачканный сажей. Он сплевывал сгустки горькой слюны, тер и без того, словно натертые наждаком, режущие глаза и никак не мог вздохнуть полной грудью.

Кирька не знал, куда ему ехать. Там, в котловине, как в гигантской топке, свирепо трещал и гудел огонь, там остался друг - Сергей и больной старик, которые могут или сгореть или задохнуться. А он? Как он мог оставить их? Посадили на коня- скачи! «За сопливого мальчишку меня считают!» - с обидой подумал Кирька, готовый ринуться обратно. Уж лучше бы сгореть там! На любой подвиг способен Кирька, но чем помочь друзьям? Он вглядывался в синее небо, в черный покосившийся столб дыма над котловиной, не зная, что сообразить.

Неожиданно под горой Кирька заметил скачущего на гнедом коне всадника. Сначала он решил, что это кто-то из стойбища едет на его Арфе. Но кобыленка никогда не выказывала такой прыти. К тому же всадник правил коня не к пожару, а мимо горящей котловины, да еще почему-то часто оглядывался, будто удирал от погони. Недобрая до-гадка насторожила Кирьку. Он прицелился биноклем и от удивления замер: на гнедом лысом скакуне удирал Липунцов! Как он оказался в этих краях? Почему скачет так, будто за ним гонятся?

- Эй, Липунцов, сво-ворачивай сюда! - заорал Кирька, не отнимая бинокля от глаз. Всадник круто обернулся. Парнишка даже разглядел выражение страха и злости в его глазах. Липунцов хлестанул коня плеткой и направил его в заросший кустами распадок.