Виктор Пронин - В исключительных обстоятельствах

— Вот что, Мэй Ин. Я сейчас пойду к самолету, а ты проследи, не выйдет ли оттуда Фэй Лай. Если она выйдет, делай то, что уже делала раньше. Я не хочу, чтобы у меня были с этой девушкой неприятности. И не ревнуй. Слышишь, Мэй Ин?

Мэй Ин отвернулась.

— Мэй Ин, ты слышишь, что я говорю.

Мэй Ин кивнула не поворачиваясь.

— Уверяю тебя, у меня нет никаких отношений ни с девушками, ни тем более с Фэй Лай. Ты же сама видела — я познакомился с ней при тебе.

Мэй Ин молчала, опустив голову. Нет, это когда-нибудь выведет его из себя.

— Мэй Ин. Повернись ко мне. Я приказываю тебе — повернись. Ну?

Она медленно повернулась, глядя под ноги.

— Подойди ко мне. Встань, чтобы снаружи тебя не видели.

Мэй Ин зашла за занавеску, подошла к нему вплотную, но глаз так и не подняла. Он попытался поднять, ее голову, но она вырвалась.

— Мэй Ин. Ты меня очень расстраиваешь.

Она упорно молчала, отвернувшись.

— Ты все поняла, Мэй Ин?

— Да, Исидзима-сан. Я все поняла.

Гарамов положил на колени сверток с комбинезонами и впервые почувствовал, что отчаянное напряжение, связанное с почти стопроцентной возможностью смерти или плена для всего экипажа, спало. Нет, он еще не верит, что они могут не только взлететь, но и долететь к своим. Но он почти, допустил такую невероятную возможность — возможность подняться в воздух. И эта надежда возникла в нем сейчас впервые. Впервые после того, как их «Дуглас» был обстрелян в ночном небе. Ясно, что Исидзима ведет какую-то двойную игру. Пусть так, сейчас это обстоятельство его нисколько не смущает. Пока — хотя он даже еще не понимает, что будет делать и как действовать, когда самолет поднимется в воздух, — у него нет никакого сомнения, что Исидзима кровно заинтересован в том, чтобы попасть на их самолет и взлететь вместе с ними. Что будет дальше? Исидзима посадит на самолет своих людей? Пусть. А дальше? Сам же Исидзима и будет первой гарантией того, что они улетят. А там, в воздухе, у него с Исидзимой будет другой разговор. Гарамов покосился на Бунчикова: с семеновцем, который был к нему приставлен, он уже перекинулся парой слов, когда сидел в дежурке. Себе, на уме, жилист, похож на хорошего хозяина, наверное, из казаков. Бунчиков осторожно тронул пальцем висячие черные усы:

— Что прикажете, господин Гарамов?

Второй официант, японец, сидит молча, не обращая на них никакого внимания. Ведет себя так, будто ничего не знает. Кажется, новичок. Гарамов понял это тогда, когда Хиноки с Исидзимой вошли в дежурку.

— Подъедем к самолету, — негромко сказал Гарамов.

Бунчиков повернулся к водителю, передал ему по-японски просьбу Гарамова.

Кивнув, водитель тронул ручку скорости. Машины стали разворачиваться. Почему же так странно ведет себя этот второй официант, Хиноки? Очень похоже, что он раньше не знал Бунчикова. A как, в каких случаях люди ведут себя так? Они что — враги? Поссорились? Или из разных группировок? Значит, Хиноки внедрен? Пожалуй, это ближе всего к истине. Только для чего? Неясно, но, кажется, это так.

— Прикажите им не подъезжать вплотную. Пусть остановится метров за двадцать до самолета, и начнем сгружать.

Бунчиков кивнул и бросил водителю:

— Остановитесь, не доезжая самолета.

Вездеход развернулся и медленно двинулся по узкой полосе песка. Они проехали мимо розария, чуть не задев бортом растущие с крало кусты роз. Миновали причал с катерами, вышку. Когда до самолета оставалось метров двадцать, Бунчиков тронул водителя за плечо: вездеход встал, зарывшись колесами в песок. Захрипев, остановился сзади бензовоз. Бунчиков прикинул расстояние до самолета, покачал головой:

— Пожалуй, лучше подъехать ближе, господин Гарамов. Как вы считаете?

— А вы как считаете? — спросил он, глядя на Хиноки.

Тот пожал плечами.

— Подождите меня здесь. Я сейчас вернусь.

Подойдя к самолету, он незаметно оглядел рощу. Там сейчас как будто никого не было. Дверь уже открывалась, и он встал на нижнюю ступеньку трапа. За дверью сидели на корточках штурман и бортмеханик.

— Капитан, не высовывайтесь. Держите сверток, здесь комбинезоны.

Бортмеханик ловко подхватил сверток.

— Какие еще комбинезоны?

— Обыкновенные. Пусть весь экипаж переоденется.

— И военврач? — спросил штурман.

— Военврач тоже. Японцы не должны видеть ни советскую форму, ни раненых.

— Ясно.

— Младший лейтенант, кто из экипажа нужен здесь внизу, чтобы начать заправку? Вас достаточно?

— Вполне.

— Тогда переодевайтесь первым, при этом не забудьте закрыть двери. Быстро вылезайте вниз — начинаем ремонт и заправку. Когда спуститесь, без меня ни на какие вопросы не отвечать. А вы, штурман, передайте экипажу: демаскировка смерти подобна.