Николай Трублаини - «Лахтак». Глубинный путь

— Лисья порода! — с досадой сказал боцман.

Кар лежал на койке и читал «Историю полярных исследований». Он перечитывал рассказ каноника Адама Бременского о первой немецкой полярной экспедиции 1040 года:

«Блаженной памяти архиепископ Адальберт рассказывал мне, что при его предшественнике несколько знатнейших фризов 30 30 Фризы — древние германские племена, населявшие побережье Северного моря. В настоящее время около четырехсот тысяч фризов живут в Нидерландах и в Германии. поплыли на север, чтобы исследовать море, потому что в народе говорили: на север от устья Везера нет земли, а есть только море Либер, что значит «сгустившееся». Чтобы удовлетворить свое любопытство, они, объединившись в компанию, с песнями двинулись в море от берегов Фрисландии. Пройдя Данию и Британию, они прибыли на Аркадские острова; пройдя их и оставив справа от себя Нормандию, они после долгого плавания достигли холодной Исландии. Пройдя по морю дальше, до Крайнего полюса, они поручили свое смелое предприятие и свой дальнейший путь всемогущему богу и святому Виллегаду и неожиданно попали в стоявший над застывшим океаном туман, столь густой, что взгляд едва проницал его. Морские волны, неспокойные из-за приливов и отливов, сразу же втянули в этот хаос несчастных мореплавателей, которые потеряли надежду на спасение. Это была, как рассказывают, открытая пасть бездны, куда, по словам старинного предания, вливаются все моря и где возникают приливы и отливы. Когда они начали молить божье милосердие, чтобы оно спасло их души, море двинулось обратно, захватив с собой несколько кораблей. Так своевременная божья помощь спасла их и стало возможным, налегши на весла, выбраться из волн. Удалившись от опасного места, они неожиданно подошли к какому-то острову, напоминавшему — ибо берега его были окружены высокими скалами — укрепленный город. Чтобы ознакомиться с этим островом, они сошли на берег и нашли там людей, которые жили в подземных пещерах. Перед входами в пещеры лежало много посуды из золота, серебра и других металлов, имеющих большую цену. Взяв с собою столько драгоценностей, сколько можно было унести, люди радостно побежали назад к своим судам. Внезапно они увидели за собою погоню — их догоняли люди огромного роста, которых у нас называют циклопами. А перед циклопами бежали собаки, чрезвычайно большие. Собаки догнали одного из моряков и сразу же разорвали его. Остальные благополучно добрались до своих кораблей. Только крики великанов преследовали их. Претерпев столько опасностей, фризские путешественники возвратились в Бремен, где, как и надлежало, рассказали обо всем архиепископу Алебранду, после чего возблагодарили всемилостивейшего Христа и его последователя Виллегада».

«Веселые лгуны были в старину», — подумал с улыбкой штурман Кар, поднялся с койки и пошел в столовую, чтобы прочитать эти сказки товарищам. Там только что кончился вечерний чай, который пили без сахара (сахара было очень мало, и его берегли на случай, если кто-нибудь заболеет) и заедали тонко нарезанным медвежьим окороком. Все собрались уже идти спать. Моряки слушали очередной рассказ механика. Только норвежцы молча сидели в углу, передвигая фигуры и пешки на шахматной доске. Кар прочитал вслух хронику Адама Бременского. Голос его то и дело заглушался громким смехом.

— Возможно, возможно, — с напускной серьезностью сказал Торба, когда Кар закончил, — и даже допустимо.

— Среди моряков, которые об этом рассказывали, — проговорил театральным шепотом Шелемеха, — не было ли одного моего знакомого механика?

Все засмеялись, понимая, на кого намекает кочегар.

В это время с палубы возвратился Вершомет. Он отбывал штурманскую вахту.

— Чего смеетесь? — спросил охотник. — Что-нибудь механик выдумывает? Вы бы на палубу вышли. Ночь какая хорошая!

— Ладно уж! — махнул рукою Торба. — Нужно выспаться, завтра же ожидаем гостей с острова.

— Ну, вряд ли уже завтра, — недоверчиво сказал Зорин.

— А может быть… — Механик встал и пошел в свою каюту.

Вслед за ним поднялись остальные моряки и двинулись в кубрик. В столовой остались норвежцы у шахматной доски и Вершомет с кружкой чаю. Кар оделся и вышел на палубу. Ночь и в самом деле поражала своей красотой. По синему стеклу неба, склоняясь к морю, плыла луна. Поодаль от нее бледно мерцали звезды. На палубу ложились таинственные тени от мачт и надстроек; на освещенных местах по снегу блистали нежные искорки света. Обледенелое море лежало неподвижно. Едва заметно темнел остров Лунной Ночи. Кару показалось, что там мелькает маленький огонек. «Возможно, норвежцы, — подумал он. — Может быть, там и наши делегаты».