Николай Трублаини - «Лахтак». Глубинный путь

Скоро мы очутились возле литостатов. Там было еще светлее. Я увидел Лиду, Аркадия Михайловича, Тараса и еще несколько знакомых лиц.

Аркадий Михайлович выглядел настороженным, Тарас хмурился. Почему? Может быть, они были особо чем-нибудь встревожены?.. Лида, волнуясь, пожимала мне и Догадову руки. Она просила прежде всего забрать раненых и обессилевших, за которыми ухаживала. На плоты в первую очередь перенесли тех, кто нуждался в помощи, Догадов осмотрелся.

— Я считаю, что в первую очередь нужно забрать женщин и детей, — заявил он.

— Здесь только три женщины, — сказал Гмыря. — Две из них уже на плоту.

— Значит, прежде всего заберем инженера Шелемеху, профессора Довгалюка и Тараса Чутя.

— Обязательно!

Но Лида и Тарас решительно отказались ехать первыми. Аркадий Михайлович тоже отказался. Ясно было, что старик не хочет оставлять Тараса.

Я сказал Догадову, что остаюсь здесь и таким образом на плоту освобождается еще одно место. Палеонтолог обнял меня и сказал:

— Я и сам бы так сделал, но мне нужно все организовать. До свиданья! Мы скоро вернемся.

Забрав с полсотни людей, плоты медленно двинулись из штольни, направляясь к выемке на главном пути, где их ожидал танкоход и откуда можно было пройти к выходу из шахты пешком. Теперь на литостате, где я примостился, осталось совсем мало людей. Аркадий Михайлович полулежал, Лида сидела возле него, Тарас все еще стоял, опираясь на перила, и следил за тем, как исчезают вдали огоньки на плотах.

— Вы устали, Аркадий Михайлович?

— Нет, просто сберегаю силы. Расскажите, голубчик, что делается на белом свете, как случилось наводнение, много ли наделало оно вреда, всех ли удалось спасти. Кстати, каким образом вы здесь очутились? Ведь вы должны были быть в Иркутске.

Хотя мне не терпелось расспросить о событиях в штольне, но пришлось уступить и рассказывать первым. Я передал своим слушателям все, что знал о причинах катастрофы и о плане ликвидации наводнения.

Когда я упомянул о том, какое впечатление произвело в Иркутске на заседании сессии Научного совета сообщение о катастрофе, Лида меня перебила:

— Вы тоже были на сессии? Расскажите, как она проходила.

Я знал, что именно интересовало ее больше всего, и постарался изложить все возможно обстоятельнее.

Слушатели внимательно следили за моим рассказом.

— Значит, все против него? — тихо опросила Лида.

— Кажется, Кротов хотел выступить в защиту Ярослава, но не успел. Из всех инженеров только он один, как видно, целиком поддерживает Макаренко. Правда, я знаю еще одного человека, который безоговорочно отстаивает проект герметизации туннеля…

— Кто это? — поинтересовалась Лида.

— Наш новоявленный палеонтолог.

— Догадов? — в один голос воскликнули Лида и Тарас.

Но, если девушка воскликнула это почти с радостью, то у Тараса удивление прозвучало почти предостережением.

— Он толковый журналист, — оказал я о Догадове. — надо полагать, что он не ошибается, поддерживая Макаренко.

После этого я рассказал, как летел самолетом, и, наконец, начал требовать подробного рассказа об их приключениях.

— Мы услышали что-то похожее на сильный взрыв, — начал Аркадий Михайлович. — Кое-кого этот звук немного удивил. В первую минуту ничто не вызывало тревоги. Вдруг послышались сигналы, вспыхнули синие лампочки. По телефону из пункта управления было передано приказание, чтобы все немедленно оставили штольню. Но неожиданно погасло электричество. Наш техник, — профессор указал на Гмырю, — все время старался успокоить людей. Он показал себя неплохим руководителем. Скоро электричество зажглось снова, но под ногами появилась вода, которая быстро прибывала. Перейти выемку мы уже не смогли. Броситься вплавь никто не отважился, боясь сильного течения и не зная, что делается в туннеле. Вода прибывала, а мы медленно отступали, пока она не загнала нас на вагонетки и литостаты. Настроение было очень невеселое. Только телефонные разговоры нашего товарища Гмыри с центральным управлением поддерживали людей…

Профессор, очевидно, тоже не знал, что телефонная связь между штольней и «белым светом», как он говорил, прервана.

— Ну, а все остальное вам известно, — закончил Аркадий Михайлович.

Мы ждали возвращения Догадова. Утомленные люди говорили тихо, некоторые, немного успокоившись, дремали. Ведь они уже много часов провели, окруженные со всех сторон водой.

На Аркадия Михайловича было больно смотреть. Старик выглядел крайне усталым, но делал вид, что чувствует себя хорошо, хотя вряд ли это могло кого-нибудь обмануть.