Николай Трублаини - «Лахтак». Глубинный путь

Слово получил профессор Кучин.

Когда он шел к трибуне, я оглянулся и увидел, что мой сосед, Кротов, пишет в президиум записку с просьбой дать слово и ему.

Кучин откашлялся, вытер платком лицо и заявил, что не может целиком согласиться с предыдущим оратором.

— И все-таки в словах уважаемого Григория Борисовича, — он сделал легкий поклон в сторону Лориса, — есть немалая доля правды. Для всех, кто более или менее знаком с туннельным строительством, ясно, что никакой необходимости герметизировать туннель не существует. И в самом деле, это лишняя, очень дорогая и ничем не оправданная затея. Сам собой туннель такого типа, как наш Глубинный путь, является почти целиком герметическим и без специального оборудования, которое здесь предлагают.

Розовощекий профессор не употреблял резких слов, не называл ни начальника строительства, ни главного инженера туннельных работ. Он осторожно, словно боясь обидеть оппонента, оспаривал некоторые положения в докладе Макаренко, высказал сожаление по поводу мелочности некоторых замечании Лориса и, развивая мысль о необходимости отказаться от герметизации туннеля, не столько осуждал, сколько уговаривал авторов этой идеи.

— Мы знаем, что молодые люди, даже талантливые инженеры, — может быть, именно потому, что они талантливы, — подвержены фантастическим увлечениям, не учитывают предыдущей практики, жизненного опыта, технических возможностей и экономической целесообразности. Таким людям нужно помочь, это обязанность их опытных коллег. Осознав свою ошибку, исправляя ее, молодой инженер станет ценным специалистом.

Всем было понятно, что профессор Кучин имеет в виду Макаренко и намекает ему на необходимость признать свои ошибки, отказаться от герметизации туннеля и тем самым не лишить себя возможности далее работать на строительстве Глубинного пути.

— Иногда, — говорил Кучин, — юношеская горячность делает чудеса, энтузиаст увлекает окружающих и вселяет в них веру в неосуществимые проекты. Такая горячность — прекрасная вещь. Нужно только помочь тем, кто находится под ее гипнозом, освободиться от минутного ослепления, рассеять отдельные неверные представления энтузиаста, переключить его горячность на реальную творческую работу…

Теперь профессор имел в виду Саклатвалу. Начальник строительства откинулся в кресле и спокойно, поглаживая свою роскошную бороду, слушал эти намеки. Исключительное спокойствие во время выступлений как первого, так и второго оратора сохранял и Макаренко. Он внимательно слушал, поглядывая на оратора или на кого-нибудь из членов совета, изредка делал пометки в блокноте.

Выводы Кучина были не такими решительными, как выводы его предшественника. Он тоже отбрасывал идею герметизации туннеля, но требование устранить Макаренко со строительства не поддерживал.

Сошел он с трибуны, провожаемый ироническими взглядами присутствующих.

— Слово предоставляется инженеру Опоку, — сказал Саклатвала.

По залу прошло движение. Очевидно, от этого выступления ожидали чего-то особенного.

Опок начал с теоретического рассмотрения системы шахтного строительства. Высоко оценив темпы пробивания шахт на Глубинном пути, он внес несколько важных предложений и наконец подошел к главному — к идее герметизации туннеля. Он подверг уничтожающей критике все аргументы Макаренко в защиту герметизации.

— Товарищи, — сказал он, — я знаю инженера Макаренко не первый год. Мне приходилось наблюдать его в практической работе и знакомиться с несколькими его проектами, в частности с первым проектом, составленным после окончания института. С полной ответственностью заявляю, что это один из самых талантливых и самых опытных инженеров нашего времени, человек исключительных способностей и сильного характера. Его слабое место — пренебрежение к деталям. Но здесь ему на помощь приходят многочисленные конструкторы. Почему же Макаренко выдвинул свой проект герметизации и так горячо его отстаивает? Это не деталь, в которой он может ошибиться и, не найдя правильного решения, чтобы не терять времени, обратиться за помощью к конструктору. Это не ошибка, свойственная юноше-фантазеру, не увлечение, как кое-кто здесь объясняет. Нет, я уверен, что инженер Макаренко понимает неприемлемость идеи герметизации Глубинного пути. И все же он упорно настаивает на своем. В чем же здесь дело?

Макаренко побледнел, закусил губу. Из-за стола с суровым выражением лица поднялся академик Саклатвала.