М.Винкман Е.Иванов - Это было в горах

С трудом взобравшись на длинногривую мышастую лошадку, охотник легонько ткнул ее пяткой, даже не взглянув на тропинку.

К ночи старик оказался у маленького шалаша, прислоненного к гигантскому кедру. Расседлал коня, развел костер и закурил.

Под кедром было тихо. Костер весело потрескивал. Не выпуская трубки изо рта, охотник подбрасывал з огонь сухие сучья и о чем-то думал, время от времени поглядывая на небо.

А по небу по-прежнему стремительно проносились темные рваные облака, и по-прежнему нельзя было сказать — будет дождь или не будет. Иногда он как будто бы даже начинался. В горячую золу с размаху падали крупные тяжелые капли, зола шипела... А затем налетал ветер, и небо прояснялось.

Старик выругался и, кряхтя, полез в свой шалашик.

Но и рассвет не принес ничего нового. Тот же резкий северный ветер, те же надоевшие облака... Старик снова съездил на поляну, снова набил свою kotomkv:«3апас надо сделать, пока время есть и хозяева еще не вернулись». Только на этот раз он заметно торопился и убрался с поляны еще до восхода солнца.

Весь день старик пролежал в шалаше, вылезая лишь для того, чтобы взглянуть, не прояснилось ли небо. А вечером, как и накануне, долго сидел у костра, попыхивая трубкой.

Занятый своими думами, он даже не заметил, как перед костром выросла чья-то невысокая, худенькая фигурка. От неожиданности вздрогнул и сейчас же вскочил на ноги. Хотел было метнуться к ружью, но, взглянув на путника, успокоился: перед ним стоял мальчик.

Это был Димка. Он только что закончил шлихование, когда заметил между стволами зарево костра. Сначала разведчик испугался, но скоро любопытство одержало верх, и вот он стоит у шалаша, внимательно разглядывая незнакомца.

Узкое, сморщенное лицо. На острых скулах коробится серая стариковская кожа... На плечах — длинная, вся в заплатах, шуба без воротника, такая же, как у Леонтьича, а на голове грязный, по-женски подвязанный сзади платок. Из-под шубы виднелась до блеска засаленная ситцевая рубаха, из дырявых сапог торчали пучки травы.

«Охотник, наверное,— догадался Димка.— Козлов промышляет. Вот и ружье».

— Здравствуйте, дедушка,— поздоровался подросток.

— Откуда твоя? — вопросом ответил незнакомец.

— Работаю здесь. Отряд наш вон там. в долине стоит... А вы откуда будете?

— Колхоз моя. Мало-мало козла стреляю.

— Далеко колхоз?

— «Светлый луч» знаешь? Самый близко тут. Старик махнул рукой в ту сторону, где находилась

база поисковой партии.

— Знаю. Ночевать тут собрались? — продолжал допытываться Димка, присаживаясь к костру.

В сгорбленной фигуре старика ему показалось что-то знакомое. Но где они могли встречаться? Незнакомец не ответил.

— Пойдемте к нам,— предложил Димка.— У нас и переночуете. Как вас зовут?

— Басаргин,— нехотя отозвался старик.

На горе заревел козел, и почти сейчас же послышались отдаленные раскаты грома. Басаргин насторожился.

— Однако, дождь будет....

— Однако, будет,— повторил Димка. Над тайгой полыхнула угловатая молния.

— Ну, как? Пойдем? У нас палатка есть. Не промочит!

— Можно, можно,— неожиданно согласился старик и начал суетливо собираться, седлать лошадь.

Через час они подъехали к лагерю.

Разведчики сидели у костра Не хватало только Светланы, которая ушла в маршрут с ночевкой.

Лидия Петровна, увидев старика-охотника, обрадовалась. Ей давно хотелось поговорить с кем-нибудь из местных старожилов. Начальницу отряда сейчас особенно интересовала Долина Смерти. Судя по карте, именно к ней тянулся с вершины реки Белой перспективный на ртуть разлом.

РАЗГОВОР У КОСТРА

За дальним хребтом громыхнул и замер короткий громовой раскат. По вершинам кедров пробежал холодный, сырой ветер...

Димка и Борис невольно пододвинулись ближе к огню. Лидия Петровна плотнее запахнула ватную фуфайку и с тревогой посмотрела на небо. Только гость, сидевший, скрестив ноги, у самого костра, не шелохнулся. Спокойный, неподвижный, как бронзовое изваяние, он начал неторопливый рассказ, с трудом припоминая русские слова.

— Плохой место, шибко плохой... Совсем страшный. Каждый охотник скажет... Утро — ничего, день — ничего, пришел ночь — пропал... Тайга тут богатый — марал, козел табуном ходит. Умный человек утро стрелял, день стрелял — много зверя принес. Глупый человек, жадный, остался, вечер стрелял — ночью пропал...

Старик закрыл глаза. Сухие, костлявые руки его дрожали, дрожала зажатая в кулаке погасшая трубка. Маленькое темное лицо стало как будто еще меньше и еще темнее.