Иван Черных - Сгоравшие заживо. Хроники дальних бомбардировщиков.

— Моя гречанка была натуральная, — ответил Александр на вопрос штурмана, — и ни в чем меня не обманывала, в этом я уверен.

Серебряный расстегнул ворот гимнастерки.

— Это хорошо, что уверен, — без прежней насмешливости согласился он. Помолчал и все-таки возразил: — Но… хороша Маша, да не наша. И далеко, ко всему. А моя под боком. Хочет все с тобой поближе познакомиться, в гости приглашает. Может, сходим, пока матчасть наша к полетам непригодна?

— Сходим. После ужина, когда экипажи на задания улетят.

…В течение ночи на 17 марта наши войска вели бои на прежних направлениях…

(От Советского информбюро)

Вечером резко похолодало. Земля еще не отогрелась, и, едва солнце опустилось за горизонт, стынью повеяло снизу и сверху, от посиневшего сразу неба, ставшего холодным, неприветливым. Александр и Серебряный провожали взглядом улетавших один за другим на юго-запад бомбардировщиков. Последним взлетел старший лейтенант Смольников на фотографирование аэродрома Багерово.

— Ну уж коли Смольников полетел на боевое задание, можно смело идти в станицу и по чарке выпить, — кивнул вслед Ваня.

Смольникова многие в полку недолюбливали, даже самый незлобивый Серебряный, и было за что: в полку летчик около года, а на боевые задания летал не более десяти раз — то вдруг болезнь у него какая-то обнаруживается, то неисправность самолета.

— Не спеши с выводами, а то вдруг передумает, — пошутил Александр. И как в воду смотрел: бомбардировщик вдруг уклонился на взлете к оврагу и прекратил взлет.

— Вот гад! — возмутился Ваня. — Опять на самолет свалит. И теперь не иначе…

— Не иначе, нас пошлют, — дополнил штурмана Александр. — Больше некого.

Не прошло и десяти минут, как к ним подбежал дежурный по аэродрому и передал, что их срочно вызывает на КП командир дивизии.

Полковник Лебедь, подполковник Омельченко и начальник штаба полка стояли на улице, о чем-то круто разговаривая со Смольниковым, — лица всех суровы, недовольны. Александр доложил о прибытии.

— На постановке задачи присутствовали? — без обиняков спросил у него Лебедь.

— Присутствовал, — утвердительно кивнул летчик.

— Какую задачу должен выполнять Смольников, знаете?

— Так точно. Сфотографировать аэродром Багерово.

— Теперь эта задача поручается вам. Ясно?

— Так точно.

— Полетите на самолете Смольникова.

— Только учтите — у него тенденция разворачиваться влево, — подсказал Омельченко.

— Не у самолета тенденция, товарищ подполковник, а у летчика, — не удержался Серебряный от реплики.

— Ну, это мы сами разберемся, — пресек разговор Лебедь. — Отправляйтесь на самолет, и через десять минут — взлет.

— Через десять не получится, — возразил Александр.

— Что? — Лебедь согнул свою длинную шею и непонимающе посмотрел на Омельченко. — Что он сказал?

— Через десять минут взлететь не сумею, — твердо повторил Александр. — Надо осмотреть самолет. Это во-первых. Во-вторых, через десять минут взлетать нецелесообразно по тактическим соображениям.

— Ну-ну, продолжайте, старший лейтенант. — Лебедь сбавил тон, и в его глазах появилось любопытство.

— Наши летчики уже трижды летали на это задание. Неуспех, думается, заключается не только в том, что аэродром сильно защищен артиллерией, прожекторами и истребителями, но и в нашем тактическом просчете: разведчик идет в общей группе на Керчь, когда все средства ПВО приведены в боевую готовность. И высота фотографирования — шесть тысяч — по-моему, великовата: могут облака помешать и локаторам легче поймать.

— Ваши конкретные предложения? — поторопил Лебедь.

— Разрешите мне, товарищ полковник, взлететь на сорок минут позже. К этому времени группа завершит работу, ПВО успокоится. Я на приглушенных моторах с семи тысяч снижусь до тысячи восьмисот…

Лебедь стрельнул взглядом в Омельченко, в Серебряного и снова в Александра.

— Хорошо, взлетайте хоть на час позже, но снимки — кровь из носа — привезти. Привезешь — к капитану представлю, не привезешь — в лейтенанты снова произведу.

— А мы, товарищ полковник, не за чины воюем, — с улыбочкой встрял в разговор Серебряный. — Можете считать нас рядовыми, но снимки мы привезем.

Лицо Лебедя побагровело, он круче согнул шею, но сдержался, согнал с лица огонь и перевел разговор в шутку:

— Ну-ну. Не хвались, говорят, идучи на рать…

— И еще вопрос разрешите, товарищ полковник? — не унимался Серебряный.