Алистер Маклин - Дрейфующая станция «Зет». Караван в Ваккарес

– Честно говоря, не знаю. Но ведь вы сами перед тем как выйти в море, проводите сотни всяких разных испытаний, многие из которых совершенно ни к чему. Так и я – береженого и Бог бережет. Если это не был несчастный случай, значит наш приятель постарается довести дело до конца.

– Но чем ему опасен именно Бенсон? – возразил Свенсон. Готов поспорить на что угодно, Карпентер, что Бенсон не знает – или не знал ничего опасного для преступника, ничего, что могло бы выдать его. Если бы он что–то узнал, он тут же сказал бы мне. Это точно.

– Может быть, он увидел или услышал какой–то пустяк, что–то такое, чему не придал особого значения. А преступник боится, что, пораскинув мозгами, Бенсон сообразит, как важен этот пустяк. А может, все это просто плод моей воспаленной фантазии, может, он действительно упал случайно. И все–таки лучше подключить к этому Ролингса.

– Ладно, вы его получите, – Свенсон встал и улыбнулся. – Не хочу, чтобы вы мне снова тыкали в нос приказ из Вашингтона…

Ролингс прибыл через две минуты. На нем были светло–коричневая рубаха и комбинезон, очевидно, именно так, по его мнению, должны были одеваться настоящие подводники, и впервые за время нашего знакомства он не улыбнулся мне в знак приветствия. Он даже не взглянул на лежащего в постели Бенсона.

Лицо у него было строгое, каменное, лишенное всякого выражения.

– Вы меня вызывали, сэр? Не «док», а «сэр».

– Садитесь, Ролингс. – Когда он сел, я заметил, что один из больших, двенадцатидюймовых карманов его комбинезона довольно заметно оттопыривается.

Я кивнул и спросил: – Что у вас там? Не мешает?

Он и тут не улыбнулся. Только сказал:

– Я всегда ношу с собой кое–какие инструменты. Этот карман для того и предназначен.

– Ну, давайте посмотрим, что это у вас, – предложил я.

Он немного поколебался, потом пожал плечами и, не без труда, вытащил тяжелый разводной ключ. Я взял его, взвесил на ладони.

– Вы меня удивляете, Ролингс! Из чего, по–вашему, сделан череп обычного человека – из железобетона? Стоит даже легонько тюкнуть такой штуковиной и вас притянут к ответу за убийство или, по меньшей мере, за тяжкие телесные повреждения… – Я взял пакет бинта. – А стоит обмотать рабочий конец вот этим – десяти ярдов вполне хватит, и вас уже обвинят только в хулиганстве или нанесении легких телесных повреждений.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – ровным голосом отозвался Ролингс. – Я говорю о том, что сегодня утром, когда мы с коммандером Свенсоном и лейтенантом Хансеном беседовали в лаборатории, вы с Мерфи, стоя снаружи, должно быть, не удержались и приложили ушко к двери. И услышали то, чего вам не следовало знать. Вы сообразили, что творятся какие–то темные дела, и хотя толком ничего не знаете, но решили так: гляди в оба – враг не дремлет. Верно?

– Верно. Боюсь, что все оно так и было.

– Мерфи что–нибудь знает?

– Нет.

– Я – офицер военно–морской разведки. В Вашингтоне все обо мне известно. Хотите, чтобы это подтвердил капитан?

– Нет, не надо… – Легкий проблеск улыбки. – Я слышал, как вы наставили пистолет на шкипера, но раз вас не посадили под арест, стало быть, с вами все чисто.

– Вы слышали, как я угрожал пистолетом капитану и лейтенанту Хансену. Потом вас отправили прочь. Больше вы ничего не слышали?

– Ничего.

– На станции «Зебра» убиты четыре человека. Трое из пистолета, один ножом. Их тела были сожжены, чтобы скрыть следы преступления. Еще трое погибли при пожаре. Убийца находится на борту корабля.

Ролингс не вымолвил ни слова, но явно был потрясен. Глаза у него полезли на лоб, лицо побледнело. Я рассказал ему все, что знали Свенсон и Хансен, и особо подчеркнул, чтобы он держал язык за зубами. Закончил я так:

– Доктор Бенсон пострадал довольно серьезно. Одному Богу известно, по какой причине, но на его жизнь, очевидно, кто–то покушался. Хотя мы в этом и не уверены. Но если это было все же покушение, то оно не удалось… Что дальше – понятно.

Ролингс уже успел взять себя в руки. Лицо снова было невозмутимым, а голос ровным. Он уточнил:

– Значит, наш приятель может попробовать снова?

– Обязательно. Никому из членов команды, кроме капитана, старшего офицера и меня, не позволяйте сюда заходить. Если же кто–то попытается… Ну, что ж, вы можете задать ему несколько вопросов, когда он наконец придет в сознание.

– Вы рекомендовали десять ярдов бинта, док?

– Этого вполне достаточно. И ради Бога, не переусердствуйте. Бейте не слишком сильно чуть сзади и выше уха. Вы можете устроиться вот здесь, за занавеской, чтобы вас никто не видел.