Елена Негва - Меняя завтрашний день

Кольгрима молча разглядывала новоприбывших, ожидая новых вопросов. Вика некоторое время растерянно наблюдала за пирующими, как внезапно её осенило:

— Какой сейчас год?

Кольгрима удивлённо перевела взгляд на девушку, гадая, не шутит ли она:

— Восемьсот девяносто девятый, девочка, или уже девятисотый, если я не запамятовала, правда, исчислять года — это удел священников и государей, а не простых людей, особенно рабов. Здесь года отмеряются событиями, а тебя, что ли, долго держали под зам-ком в темнице, вдали от мирских дел? Или даже в каком-нибудь далёком монастыре на чужих землях?

Вика отрицательно покачала головой и рассеянно поблагодарила старуху.

— Раз вопросов у вас больше нет, — наконец объявила Кольгрима, — значит, принимайтесь за работу.

Вика была рада этому, как, впрочем, и всему, что могло бы её отвлечь, забыть обо всём, окунувшись в новую жизнь, поскольку в последние дни её мучили мысли о том, что временные переходы происходили именно тогда, когда девушка оказывалась одна…

Арктика, март 2002 года

Март не заставил себя ждать, медленно отвоёвывая тепло у засидевшейся в ледяных чертогах зимы. Жители городка, не обращая внимания на пронизывающий ветер и сильный мороз, готовились к празднованию Дня оленевода: накануне праздника тракторами хорошенько расчистили местное лётное поле, где базировалась немногочисленная лёгкая авиация — пара вертолётов Ми-6. Поутру на въезде в городок даже образовалась нехарактерная для него автомобильная пробка. На поле уже были разбиты десять чумов, покрытых брезентом и непродуваемой синтетической плёнкой, спешно разжигались костры, на которые ставились огромные кастрюли с олениной. Солнце хоть и светило добросовестно, сияя на чистом весеннем небе, но практически не грело, однако, у местных жителей даже тени сомнений не возникало: праздник ждали целый год и отменять его из-за капризов погоды никому в голову не приходило.

Одним из главных составляющих праздника были гонки на оленьих упряжках, где главные призы распределялись между первыми тремя победителями, и борьба на тридцатикилометровой гонке разгорелась нешуточная. Северные олени, не привыкшие к такому скоплению людей, начали нервничать ещё на старте, шарахались, запутывались в упряжи, сбивались с направления. Как и в древние времена, любой праздник у оленеводов до сих пор начинается с обряда приношения огню и продолжается зажигательными плясками и ритмичными песнями, часть из которых теперь звучат на русском языке, что давало возможность русскоязычному населению городка узнать древние обычаи и традиции коренных северян.

Алекс смотрел на соревнующихся, которых изо всех сил поддерживали болельщики, не жалея связок и крики становились ещё громче и восторженнее, когда некоторые из молодых ребят, пересекая линию финиша, первыми обессилено падали за снег. Он с любопытством рассматривал окружавших его людей — привычные и знакомые жители городка смешались с пёстрой толпой обитателей тундры, которые ярко выделялись своими национальными костюмами в сине-красных цветах, поражающих воображение простого обывателя своей красотой и изяществом.

Праздник удался на славу. Гости стали свидетелями древнего обряда тундровиков — приношение в жертву оленя. Большой интерес вызвали соревнования по национальным видам спорта — гонки на оленьих упряжках, борьба, перетягивание палки, стрельба из охотничьего ружья. Весьма зрелищными стали конкурсы и национальной одежды, и лучшей женской оленьей упряжки. В гостевых чумах добродушные хозяйки угощали ароматным чаем, строганиной, малосолом, отварной и копченой олениной, ухой.

К вечеру воздух, казалось, сгустился с приходом вечернего сумрака и, когда все победители уже получили призы и грамоты, долгий день закончился фейерверком. Во времена, когда в этих краях была тундра, только тундра и ничего кроме тундры, ненцы, глядя на вспышки в ночном небе, скорее всего, подумали бы, что это разгневались их боги. Сегодня, когда остался позади Миллениум и весь мир вступил в век мобильной связи, спутниковых антенн, компьютеров и интернета, уже никого не удивишь салютом, однако, для истинного оленевода настоящие звёзды, мерцавшие на бархатно-лиловом небе, были гораздо важнее призрачных и быстро тающих разноцветных звёзд, которые не могли служить ориентирами в пути.

В тот момент, когда небо в очередной раз осветилось россыпью пиротехнических звёзд и маленькие дети, прыгая по снегу, радостно загомонили, Алекс разглядел в толпе смутно знакомый силуэт, мелькнувший между двумя ненцами, одетых в одежду из шкур с дымящимися кружками в руках. В россыпи огней мелькнули чёрные гладкие волосы и серовато-белая кроличья шубка, которая могла принадлежать только одному человеку.