Гэвин Лайл - Весьма опасная игра

Второй закон утверждает, что не положено пить спиртное в аэропортах. Неплохая идея, чтобы пилоты не взлетали пьяными, но она нисколько не помогает пилоту, по долгому жизненному опыту знающему, что единственный способ обуздать похмелье и привести себя в норму – это бутылка пива. Лучше две.

К счастью, внизу в ангаре был человек, который половину своих доходов добывал врачеванием пилотов от похмелья. Я уже встал, чтобы пойти заняться небольшим техническим обслуживанием, когда вошел Фредерик Уэлс Хомер.

Он улыбнулся мне и подошел, а затем сел.

– Надеюсь, вы уже набрались сил, сэр?

– Дела идут на лад, во сяком случае.

Я снова сел и закурил. По крайней мере нужно было принести извинения. Я буркнул:

– Прошу прощения за поведение на улице...

– Забудьте, сэр. Вы плохо себя чувствовали, – он печально улыбнулся. – Долететь из Стокгольма в таком состоянии вполне может считаться достижением. Полагаю, это около пятисот миль? Я чувствую себя спокойным, собираясь отдаться в ваши руки.

Я украдкой покосился на него. Это могло быть сарказмом, но было сказано совершенно открыто, тем же тоном, как он произнес свое имя.

– Не уверен, что разделяю вашу убежденность. Встреть сам я пилота в состоянии подобного похмелья, впредь стал бы путешествовать в подводной лодке.

В ответ он просто улыбнулся.

– Но в результате вы считаете, что в состоянии отвезти меня, сэр?

– В зависимости от того, куда и когда.

У меня не было большого желания брать его куда бы то ни было. У меня был контракт с компанией "Каайа" и я задолжал ей работу до самой полярной ночи. Но вы же не часто встречаете в Лапландии джентльмена с манерами Роберта Е. Ли. По дороге в Стокгольм я встретил в Хельсинки пару директоров из "Каайа", но у них не было подобных манер. Пожалуй, у них манер вообще не было. Я потратил для них на аэросъемку больше пяти недель, но не обнаружил на земле Финляндии и крошки никеля; вот потому и стал бездельничать. Полет в Стокгольм на уик-энд это как раз доказывал.

Он не отставал:

– С Вашим знанием этой страны, надеюсь, вы в состоянии помочь мне, сэр. Я ищу медведей.

– Медведей? – Тут я вспомнил чехлы с ружьями на улице. И покачал головой.

– Вам трудно будет получить лицензию на медвежью охоту. Она бывает главным образом весной. Я где-то читал, что финны отстреливают только сорок одиночек в год.

Он сразу кивнул и продолжал ждать.

Я в замешательстве молчал. Я знал, где есть медведи. Вести авиаразведку полезных ископаемых означает в большинстве случаев летать не выше ста метров, а на одномоторном самолете – еще и проводить время, разглядывая землю, в поиске площадок на тот случай, если на одинокий мотор нападет сонная болезнь. В Финляндии, стране по преимуществу лесной, это не очень помогает, но в зато позволяет узнать, что происходит на земле. И за последние две недели я видел пять медведей, или одного и того же пять раз.

Тут были две загвоздки. Первая состояла в том, что высаживая его на этот клочок медвежьего заповедника, я мог ручаться, что высадка произойдет в самом центре района моей авиаразведки. И будь он шпионом конкурирующей компании, такая операция – не лучшая затея. Но до сих пор я, право, не верил, что он шпион.

Теперь перейдем к загвоздке номер два.

– Смотрите, – сказал я. – Я могу вас высадить возле того района, где я недавно видел нескольких медведей. Вся неприятность состоит в том, что так я нарушил бы закон.

Он вежливо приподнял брови и стал ждать объяснений.

– Этот район объявлен запретной зоной. По крайней мере для самолетов. Она простирается вверх и вниз по границе с Россией в ширину миль на сорок пять. Вся зона – территория Финляндии, но финны сделали ее запретной в знак мирной инициативы. Так что Россия не захочет никаких извинений, если вдруг столкнется со шпионажем. И финны отнесутся к вам весьма серьезно, если поймают в этой зоне.

Меня они не поймали. Пока. Частично потому, что их радар был слишком несовершенен, частично потому, что высоты авиаразведки вообще лежат гораздо ниже зоны действия радаров. А в общем-то вся обследуемая фирмой "Каайа" площадь лежала целиком в запретной зоне.

"Каайа" прикрыла себя, выдав мне подставной контракт на работу в разрешенном районе много западней, и кое-что сделала для прикрытия меня (поскольку именно мне предстояло отправиться в тюрьму), выплачивая почти вдвое больше нормальной ставки. И потому я имел более чем достаточно оснований для сохранения района моих поисков в секрете.