Эдгар Берроуз: Приемыш обезьяны

– Вы меня удивляете, Джэн. Я думал, что у вас больше самообладания, больше гордости. Конечно, вы правы: я вас покупаю и я знал, что вы это знаете, но я думал, что вы предпочтете делать вид, что это не так. Я хотел думать, что самоуважение и гордость Портеров не допустят вас до признания даже себе самой, что вы продажная женщина. Но пусть будет по вашему, деточка, – добавил он весело. – Вы будете моей, и это все, что мне надо!

Не говоря ни слова, Джэн повернулась и вышла из комнаты.

Джэн Портер не вышла замуж перед своим отъездом с отцом и Эсмеральдой в маленькую висконсинскую ферму, и когда она из вагона отходящего поезда холодно попрощалась с Робертом Канлером, он крикнул ей, что присоединится ним через неделю или две.

На станции их встретил Клейтон и м-р Филандер в огромном дорожном автомобиле, принадлежавшем Клейтону, и они быстро помчались через густые северные леса к небольшой ферме, которую девушка ни разу не посетила после раннего детства.

Домик мызы, стоявший на маленьком пригорке, на расстоянии каких-нибудь ста ярдов от дома арендатора, испытал полное превращение за три недели, проведенные там Клейтоном и м-р Филандером.

Клейтон выписал из отдаленного города целый отряд плотников, штукатуров, паяльщиков и маляров. И то, что представляло собой лишь развалившийся остов, когда они приехали, являлось теперь уютным, маленьким, двухэтажным домиком со всеми современными удобствами, которые можно было достать в такое короткое время.

– Что ж это такое, м-р Клейтон, что вы сделали? – крикнула Джэн Портер. И сердце у нее упало, когда она прикинула в уме вероятный размер сделанных затрат.

– Т-с… – предупредил Клейтон, – не говорите ничего вашему отцу. Если вы не скажете ему, он никогда не заметит, а я просто не мог допустить мысли, чтобы он жил в той ужасной грязи и запустении, которые м-р Филандер и я застали здесь. Я сделал так мало, когда бы мне хотелось сделать так много, Джэн. Ради чего, прошу вас, никогда не упоминайте об этом.

– Но вы знаете, что мы не сможем отплатить вам! – крикнула девушка. – Зачем вы хотите так ужасно меня обязать?

– Не надо, Джэн, – сказал Клейтон печально. – Если бы это было только для вас, поверьте, я не стал бы этого делать, потому что с самого начала знал, как это повредит мне в ваших глазах. Но я просто не мог представить себе дорогого старика живущим в дыре, которую мы здесь нашли. Неужели вы мне не верите, что я это сделал именно для него, и не доставите мне по крайней мере это маленькое удовольствие?

– Я вам верю, м-р Клейтон, – ответила девушка, – потому что знаю, что вы достаточно щедры и великодушны, чтобы сделать все именно ради него, – и, о, Сесиль, я бы хотела отплатить вам, как вы того заслуживаете и как вы сами желали бы!

– Почему вы этого не можете, Джэн?

– Я люблю другого.

– Канлера?

– Нет.

– Но вы выходите за него замуж! Он сказал мне это перед моим отъездом из Балтимора.

Девушка вздрогнула.

– Я не люблю его, – объявила она почти гордо.

– В таком случае из-за денег, Джэн?

Она кивнула.

– Значит, я менее желателен, чем Канлер? У меня денег довольно, более чем достаточно для всяких нужд, – промолвил он с горечью.

– Я не люблю вас, Сесиль, – возразила она, – но я уважаю вас. Если я должна унизить себя торговой сделкой с каким-нибудь мужчиной, я предпочитаю, чтобы это был человек, которого я и без того презираю. Я чувствовала бы отвращение к тому, которому продалась бы без любви, кто бы он ни был. Вы будете счастливее без меня, сохранив мое уважение и дружбу, чем со мною, если бы я стала вас презирать.

Он не стал больше настаивать, но если когда-либо человек таил жажду убийства в груди, то это был Уильям Сесиль Клейтон, лорд Грейсток, когда неделю спустя Роберт Канлер подъехал к домику мызы в своем шестицилиндровом автомобиле.

Прошла неделя без всяких приключений, но напряженная и неприятная для всех обитателей маленького дома висконсинской мызы.

Канлер не переставал настаивать на том, чтобы Джэн немедленно с ним обвенчалась.

Наконец, она уступила просто из отвращения к его беспрерывной и ненавистной докучливости.

Было условлено, что следующим утром Канлер поедет в город и привезет разрешение и священника.

Клейтон хотел уехать, как только узнал о принятом решении; но усталый, безнадежный взгляд девушки удержал его. Он не в силах был ее бросить.

Что-нибудь могло еще случиться, – старался он мысленно утешить себя. А в душе он знал, что достаточно пустяка, чтобы его ненависть к Канлеру перешла в действие.