Юсуп Хаидов - На семи дорогах

— Эй, председатель, ты уж извини нас, если мы причинили тебе неприятность, — воскликнул один из нападавших, вызвав общее веселье.

Один из бандитов выстрелил два раза подряд в проем двери, из которого клубами валил жирный дым, В ответ оттуда прогремел одиночный выстрел.

В этот момент с улицы прискакал всадник:

— К селу приближается конный отряд!

Услышав эту весть, бандиты вскочили на коней, пришпорили их.

Ходжанепес, поддавшийся общей панике, старался перебросить через седло Иламана, но это ему никак не удавалось. Бабакули и не думал помочь Ходжа-непесу.

Избиваемый Иламан брыкался и лягался, отбивался изо всех сил, стараясь вырваться из цепких рук Ходжанепеса. Наконец это ему удалось.

Скатившись с крупа лошади, Иламан упал в холодную, остывшую за ночь пыль и сразу вскочил на ноги.

Разъяренный Ходжанепес, размахивая плеткой, направил коня прямо на Иламана. Конь, бежавший рысцой, вот-вот должен был сбить Иламана, но он неожиданно взвился на дыбы и перепрыгнул через мальчика.

Когда Ходжанепес направил во второй раз коня на Иламана, он увидел все дальше и дальше удаляющихся товарищей. С другой стороны он услышал топот быстро приближающихся всадников.

Наспех оценив ситуацию, Ходжанепес решил дальше не связываться с Иламаном, оставил его в покое и, пришпорив коня, бросился догонять группу Бабакули.

Кто бежит, кто догоняет?

Стоя неподвижно посреди дороги, Иламан озирался по сторонам, некоторое время не зная, что делать. В это время приблизилась группа всадников и окружила его.

— Кто эти мерзавцы, которые бежали? — спросил один из них высоким голосом. Он был приблизительно одного роста с Иламаном, и лицо его было юношески гладким.

— Откуда мне знать, кто они? — пожал плечами Иламан. — Разве они мне скажут свое имя?

— А ты кто?

— Я внук Хаджи Тихого. Те, кто убежали, привезли меня сюда силой, а потом хотели куда-то увезти.

Невысокий всадник, расспрашивавший мальчика, остановил своего коня возле дородного человека с пышной бородой и красивой внешностью и что-то тихо сказал ему. Тот кивнул в ответ.

— Если ты внук Хаджи Тихого, то должен хорошо знать Койтен-горы, не правда ли? — сказал невысокий всадник.

Мальчик, прикусив губу, не произнес в ответ ни единого слова. Несколько мгновений он внимательно разглядывал человека на коне, который так уверенно обратился к нему, затем утвердительно кивнул.

— Ха, дайте этому пальвану коня! — распорядился невысокий всадник.

Видимо, он был командиром группы.

Кто-то из всадников, стоявших сзади, подвел за поводья коня Иламану.

Пышнобородый схватил мальчика за шиворот и, о легкостью приподняв, посадил на коня. При этом старая одежда треснула и разорвалась.

Всадник с пышной бородой выбросил клочок одежды Иламана, который остался у него в руке.

— Ты теперь словно общипанный птенчик, ха-ха-ха! — покатился со смеху высокий всадник.

Иламан и впрямь напоминал птенца. Одно плечо его оголилось, он замер, ухватившись за грязные остатки воротника.

— На вот пока, надень вот это, — проговорил ма ленький безбородый всадник и, вытащив из хурджу-на — переметной сумы — бросил мальчику свой чекмень.

Если не считать, что он оказался чуть широковат, чекмень пришелся Иламану впору. Мальчику даже показалось, что он сшит специально на него.

— Ну, как? — годится? — равнодушным тоном спросил невысокий всадник.

— Хорошо, — ответил Иламан и крепче ухватился за поводья нетерпеливо перебиравшего ногами коня,

В этот момент к ним подскакала еще одна группа всадников со стороны горящего дома. Один из них обратился к безбородому всаднику:

— Чоллек сердар, колхозную контору поджег хозяин вон того большого двора,

— Один?

— С ним были и другие,

— Где они?

— Бежали.

— В доме кто-нибудь есть?

— Никого.

Тело Иламана покрылось испариной, едва он услышал это страшное имя — Чоллек сердар. Он мгновенно припомнил ранее слышанные разговоры об этом ужасном человеке. Однако незрелый мозг мальчика не мог осмыслить, совместить воедино эти рассказы и доброту, проявленную к нему Чоллек сердаром.

Разрешить это противоречие он был пока не в силах.

* * *

Чоллек со своими людьми расположился в Кызылкумах, около Ширин колодца, надежно упрятанного среди зыбких волн песчаных барханов.

Взобравшись на гребень одного из барханов, окружающих колодец, можно было обнаружить путника, бредущего на далеком расстоянии, — остаться незамеченным едва ли кому-нибудь удалось бы.