Евгений Березиков - Я сделал выбор (Записки курсанта школы милиции)

Что произошло дальше, Анвар не помнил. Очнувшись, он при свете лампочки увидел чьи-то ноги, рядом с собой лужу крови, чуть подальше еще одну. Взгляд его скользнул по мундиру: там, где был пистолет, торчал обрезок ремешка. Вот снова кто-то перешагнул через него и почти побежал в комнату.

Анвар лежал поперек длинного коридора, ноги уперлись в дверь туалетной, а голова лежала под вешалкой с одеждой, так что лица его не было видно. Собравшись с силами, он поднял голову и услышал, что где-то в комнате ругались люди: «Его нужно выкинуть в Буржар», — говорил мужской голос. Анвар подумал, что это голос золотозубого. Он стал прислушиваться к разговору.

— Да ты что, Король, мы же за него пойдем на вышку, — возразил кто-то.

— Милок, он уже и так отдал концы, — прозвучал голос Короля.

— Сейчас его нести опасно, да и во что мы его положим? — не уступал другой.

— Ясно одно: нам нужно уходить — здесь оставаться нельзя, — говорил Король.

— А как же Муслим? — вмешался второй. — Он еле тепленький. Этот проломил ему голову. И как это он за нами увязался — не пойму. Вроде бы никого не было, когда мы шли от ювелирного.

— Э-э-э! А может быть, это Люська нас заложила.

Из разговора Анвар понял: преступники только что совершили кражу, и он пришел сюда вслед за ними.

Теперь ему стала ясна вся картина.

Нужно было действовать, иначе живым отсюда не уйти. Но как? — правая рука еще ничего, а вот левая совсем почти не слушается.

«Нужно, нужно, — шепотом подбадривал себя Анвар. — Неужели я поддамся этим бандюгам». Он встал на колени, а затем поднялся во весь рост. Голова кружилась, в груди что-то хрипело, и он чуть не закашлялся, но, превозмогая боль, сдержался.

Правой рукой Анвар снял с вешалки пальто и другую одежду и бросил на пол, скрутил верхний колпак с крючками, и у курсанта в руках оказался увесистый металлический стержень почти полутораметровой длины.

Стоя на месте, Анвар дотянулся до двери и открыл английский замок. На шум выскочил долговязый парень.

Курсант бросился навстречу и со всего размаха ударил бандита металлической палицей. Тот упал, а Анвар со всех ног побежал вниз по лестнице, машинально таща за собой стержень, который звонко отсчитывал каждую ступеньку. Дальше он ничего не помнил. Очнулся уже здесь, в больничной палате. Рассказ сильно утомил Анвара, и он, поджав сухие посиневшие губы, еще раз напомнил:

— Не забудьте, ребята, его зовут Король, Король с золотым зубом.

Наша группа занималась поиском преступников. Вчера я вместе с Мирным присутствовал на допросе Люськи — Королевой Людмилы, тридцати пяти лет, нигде не работающей, ведущей разгульный образ жизни — так характеризовалась она в спецсообщении дежурного по городу. Это в ее квартире было совершено преступление. Держалась Люська вызывающе, на вопросы отвечать не хотела.

При осмотре квартиры, когда мы вместе с ней прошли туда, она делала вид, что ничего не произошло.

— Чего вы ищите? Я не пойму, — деланно возмущалась она. — Ни о какой драке не знаю. Пятого вечером меня даже дома не было, если не верите, спросите у Варьки, я все эти дни у нее была. (Она называла имя той женщины, у которой ее через день после преступления разыскали работники милиции.)

Во время этих разговоров Мирный молча ходил по комнате, но вот он остановился в коридоре и, нагнувшись, стал к чему-то присматриваться. Люська побледнела.

— Ну, хозяйка, а это что? — спокойно спросил Мирный. И он показал эксперту на кровь, запекшуюся в расщелине между косяком и линолеумом.

— Это... это ничего, — залепетала Люська.

— Как ничего! Это же кровь — следы драки. Полы ты помыла — это мы видим, и смыла с них кровь — это тоже мы видим. А вот здесь ее ты и не заметила.

Эксперт нагнулся и скребком стал собирать несколько запекшихся капель крови.

— Ой! Я вспомнила, — нашлась Люська. — Это же я пятого числа петуха резала, — сказала она скороговоркой и бегающими глазами посмотрела на нас, как бы проверяя, поверили ее выдумке или нет.

— Ты, Королева, брось выдумывать, — оборвал ее оперработник. — Петуха? — возмущенно повторил он. — Петуха люди на кухне режут, а не в коридоре.

— Он, он у меня... — порывисто дыша, продолжала Люська, — вырвался и с отрубленной головой убежал сюда.

— И лег вот здесь у притолоки, — в тон ей с издевкой сказал эксперт, заворачивая в целлофановый мешочек только что собранное вещественное доказательство.

— Убежал, говоришь, без головы? — стиснув зубы, проговорил оперработник. — Вы не петуха, а нашего работника вот здесь, как решето, ножами искололи, и если бы представилась возможность, то, наверное, и без головы оставили, — произнес он. При этих словах у Люськи подкосились ноги, и она села прямо на пол.