Василий Веденеев - Опекун безумца

В кабаре «Бо-Сит» все напоминало французскую Ривьеру начала века. В кадках укутанные войлоком пальмы, затейливо вырезанные зеркала обрамлены расписанной золотом лепниной, официанты сновали неслышно, и звон бокалов напрочь исключал подозрения о дешевом стекле.

Играли наверху, на втором этаже, куда вела широкая деревянная лестница, тускло освещенная бронзовыми канделябрами с восковыми свечами.

Сарджент видел, как по этой лестнице поднимаются игроки-профессионалы, люди, для которых игра — сильнодействующий наркотик, люди, не знающие, куда девать деньги да и время, и другие, которые, как Сарджент, притворяются, что зашли от нечего делать, а на самом деле таят сокровенные надежды; жучки, которые снуют меж столов и припасают впрок случайно оброненные слова и признания, вырвавшиеся под влиянием сильных страстей, — такие всегда осведомлены обо всем и подторговывают чужими секретами…

В шарик рулетки, обегавший оцифрованный круг, впивались десятки глаз. Над красными и черными квадратами слоился дым; мерный гул голосов лишь изредка нарушался восклицанием или истеричным смешком.

Наконец Сарджент решился, поставил трояк на красное и проиграл. По его меркам, Брюс просадил чуть ли не состояние. Он поставил еще раз и снова проиграл. Денег осталось на одну ставку. Сарджент встал за спиной человека без шеи, которого деньги будто возлюбили и шли к нему раз за разом; человек без шеи делал ставки безразлично, не глядя ни на цвет, ни на номера, — ему везло. Сарджент решился поставить на цвет, проследив, как толстяк потянулся к номеру тридцать.

Первый выигрыш ободрил Сарджента, он снова поставил на цвет вслед за толстяком и снова выиграл. Расхрабрившись, Брюс пропустил два-три круга и весь выигрыш бухнул, вместе с толстяком, на зеро.

Шарик начал издькать до зеро, проигрыш был очевиден. Брюс тут же утерял интерес к игре и почувствовал удушье. Вдруг шарик подпрыгнул и, неожиданно ускорив бег, дотянул как раз до нуля, на который поставили толстяк и Сарджент.

Толстяк, сгребая кучу фишек под навес живота, глянул на Сарджента — видно, давно заметил, что Брюс пристроился в кильватере, — и подмигнул, как сообщнику. Толстяк, похоже, веселился от души, несмотря на непроницаемую маску: он пришел сюда не выигрывать и не щекотать нервы, а платил за удовольствие наблюдать за другими. Только сейчас Брюс обратил внимание на то, как полуприкрытые глазки человека без шеи ощупывают окружающих и успевают за секунду-другую впиться в троих, а то и в четверых.

Неожиданно помощница крупье, густо намазанная девица с дряблой кожей шеи и прикрытым волосами родимым пятном, выползающим из-за уха с серьгой, сделала Сардженту знак. Брюс в бытность свою в полиции знал, что она на крючке и ее осведомленностью пользуется кое-кто из его бывших коллег. Сарджент забрал свой выигрыш и лениво пошел вдоль стола.

Девица с родимым пятном вывела его в скрытый от посторонних глаз холл второго этажа.

Она хихикнула: узнала Сарджента: из полиции.

— Вы ошиблись. — Сарджент повернулся, чтобы уйти.

— Неужели? — Девица, широко улыбаясь, потянула его за рукав. — Брюс Сарджент…

Отпираться было глупо: сейчас он вспомнил, что девица была осведомителем самого Макги.

Девица сказала, что толстяк без шеи много выиграл и его хотят выпотрошить.

— Я не работаю в полиции. — Брюс решил сразу все расставить по местам. Рука девицы, сжимавшая его рукав, разжалась. Она пробормотала о молодчиках с холодными глазами и добавила, что те не одни: их дружки ужинают внизу, а еще две машины бандитов дежурят недалеко от входа в «Бо-Сит».

— Извините, — холодно прервал Сарджент, — это не мое дело, — и двинулся к лестнице.

На последней ступени Сарджент замер, переводя дыхание, и вдруг почувствовал, что кто-то дотронулся до его локтя. Сарджент повернулся: перед ним стоял толстяк без шеи и улыбался:

— Зря вы ушли. Мне сразу перестало везти. Вдвоем мы бы вылизали их кошельки досуха. Потеха…

Сарджент увидел, как наверху к лестнице приблизились молодчики с холодными глазами, они явно искали толстяка и, увидев его, слишком поспешно натянули маски незаинтересованности. Сарджент тихо предупредил, что толстяку лучше уйти отсюда и поскорее. Тот изумился, потрепал Сарджента по плечу и заявил, что у него кулаки молотят не хуже отбойного молотка и вообще он ничего не боится и даже жалеет дурней, которые рискнут с ним связаться. Сарджент не сомневался — это не бравада, но и смельчаков находят на помойках сплошь и рядом, еще чаще, чем трусов.