Василий Веденеев - Операция «Эскориал»

— О многом я тоже слышал… — осторожно начал Диц, внимательно наблюдая за реакцией адвоката. — Но как-то, знаешь ли, честно говоря, не хотелось верить в плохое. Я всегда старался держаться подальше от политики…

— Ты — вполне возможно. Но не твоя фирма! — горько усмехнувшись, перебил его Гюнтер, — прикажешь растолковывать тебе, мой друг, прописные истины? Вспомни материалы 54‑й генеральной ассамблеи Интерпола в Вашингтоне. Американцы вовсю старательно и сильно тянут международную криминальную полицию к политике. Причем, тянут постоянно, и давление растет. Ваш шеф Джон Симпсон — большой дока в политическом сыске. Как-никак — руководитель секретной службы США.

— Я всегда полагал, что мы успешно разберемся со своими проблемами в Европе сами, без вмешательства и помощи американцев, — согласно кивнул Карл. — Но ты, как всегда, прав. Пока, что-то, не очень получается. Кругом расположены их базы, натыканы ракеты. Страшно, Гюнтер! Если возникнут серьезные разногласия с Советами, и дело дойдет до вооруженного конфликта, русские ракеты долбанут не только по Америке, но и по нам. У красных огромная ядерная мощь. Германия вновь превратится в руины, среди которых тенями станут бродить умирающие от радиации люди.

— Ракеты — совсем другое дело. А вот выступавший на ассамблее министр юстиции США Эдвин Миз заявил: «между США и странами Западной Европы — членами Интерпола, — уже хорошо налажен эффективный обмен информацией о преступлениях политического свойства». Вот видишь… — Саре снял очки и начал нервно протирать их стекла кусочком мягкой замши — Карл! Если бы я не верил тебе, не знал тебя, разве я стал искать бы твоей помощи? Помоги мне, Карл! Удалось выяснить, что после окончания Второй мировой войны, Энгельхен активно сотрудничал с испанскими спецслужбами режима генерала Франко. Ты же имеешь тесные контакты с местной криминальной полицией. Давай попробуем вместе отыскать архивные материалы. Мне очень нужно бесспорно доказать, что Энгельхен Шварц и Зальц — одно и то же лицо! Иначе. Я ничего не добьюсь на процессе. Энгельхен еще жив, он очень богатый в ФРГ человек, с широкими связями в верхах. Без доказательств меня на суде раздавят, как беременного таракана. И мокрого пятна не останется.

— Подумай хорошенько: может, лучше всего бросить это тухлое дело? — сохраняя равнодушный вид, вкрадчиво предложил Диц. — отдохни, развлекись. В Мадриде есть, что посмотреть. А я, тем временем, поищу для тебя другого богатого клиента, без всяких заморочек. Если туго с деньгами, скажи, не стесняйся, я одолжу, сколько нужно — отдашь, когда сможешь. Ты же не теряешь надежды разбогатеть?

— Нет, нет! — испуганно замахал руками Саре. — Нет! На свете должна существовать справедливость. Помоги мне выиграть процесс, Карл! Как старому товарищу по альма-матер.

— Не могу твердо обещать, Гюнтер. Но непременно попробую узнать, что можно сделать для тебя. Обещай подождать и не предпринимать необдуманных шагов — у стариков из «черного ордена» есть молодые последователи!

Вернувшись в номер отеля, Диц закурил и буквально рухнул в глубокое кресло. Некоторое время он сидел, отрешенно уставившись в стену «люкса», оклеенную дорогими, бежевого цвета, не раздражавшего глаз, обоями. Жадно докурив сигарету, небрежно ткнул окурок в пепельницу и торопливо вынул из пачки новую, хотя во рту уже скопилась горечь от никотина, а слюна приобрела коричневатый оттенок.

Как все ужасно! Почему неприятные события имеют свойство громоздиться друг на друга столь неожиданно, нелепо и совершенно отвратительно. Убили Хорхе, до сих пор полная неясность с этим чертовым «Фронтом борьбы за демократию». И тут, словно в насмешку, еще неожиданный удар госпожи Судьбы — появление старого университетского приятеля Саре!

Бедный Гюнтер, если бы он только знал, к кому обратился за помощью, надеясь выиграть затянувшийся судебный процесс в пользу своего французского клиента, и на этом немного разбогатеть. Пришел, не зная, что Дица назвали Карлом в честь старшего брата его матери — Карла Энгельхена!

Каких трудов стоило скрыть волнение, при упоминании адвокатом имени дяди! Диц никогда не предполагал, что у него вдруг может возникнуть желание удавить старого университетского приятеля и, вместе с ним похоронить все семейные тайны. Британцы любят говорить про скелет в шкафу — так пусть он там и останется навеки, а каждому, кто сунет туда нос, надо его очень больно прищемить!