Алистер Маклин - Караван в Ваккарес

Боуман осторожно заглянул вниз через осыпающийся край обрыва: Лакабро нигде не было видно. Если он лишился сознания от удара о воду, то пошел ко дну; в этом случае найти его в темной воде не было никакой возможности. Кроме того, Боуман не горел желанием спасать цыгана: если бы тот не потерял сознания, то сделал бы все возможное, чтобы утопить своего спасателя. Боуман не чувствовал в себе достаточного расположения к Лакабро, чтобы пойти на риск.

Он направился к «рено», обыскал его на скорую руку, нашел то, что и ожидал, — то есть ничего, завел двигатель, включил первую скорость, направил машину к обрыву и на ходу выскочил из нее. Маленькая машина подкатилась к обрыву, опрокинулась и с грохотом упала в реку, подняв волну высотой в тридцать футов.

Значительная часть этой волны добежала до берега и выплеснулась на Лакабро. Он полусидел-полулежал на узкой кромке песка и гравия, под нависающим над этим местом обрывом. Его одежда была насквозь мокрой, правой рукой он поддерживал левую. На его ошеломленном лице отражались боль, замешательство и удивление. Это было лицо смертельно уставшего, доведенного до отчаяния человека.

Сессиль еще сидела на земле, когда Боуман подошел к ней.

— Ты испортишь свой прекрасный цыганский костюм, сидя здесь, — сказал он.

— Да, я тоже так думаю. — Ее голос был почти спокойным. Она взяла протянутую им руку, поднялась с его помощью и огляделась: — Его нет?

— Скажем так: я не могу его найти. По этому поводу можно долго философствовать, моя любимая. Он имел возможность изрешетить меня пулями.

— Но... но умеет ли он плавать?

— Откуда я знаю, черт возьми!

Боуман подвел девушку к «симке» и после того, как они проехали целую милю в молчании, взглянул на нее с любопытством: ее руки дрожали, лицо было бледным, и заговорила она приглушенным шепотом. Ясно, что девушка еще не полностью оправилась от потрясения.

Она спросила:

— Кто ты?

— Не важно.

— Я сегодня спасла тебе жизнь.

— Да, спасибо. Но тебе следовало бы подстрелить его или взять на мушку.

Наступила долгая пауза, затем Сессиль громко шмыгнула носом и сказала почти плача:

— Я никогда в жизни не стреляла из пистолета. Я не переношу стрельбы.

— Я знаю. Я сожалею. Я сожалею обо всем, Сессиль. Но больше всего я сожалею, что втянул тебя в эту проклятую, безобразную историю. Господи, я должен был предвидеть это!

— Зачем винить себя? — Почти рыдания слышались в ее голосе. — Тебе нужно было укрыться где-нибудь прошлой ночью, и моя комната... — Она внезапно замолчала, уставилась на Боумана и прошептала: — Думай о чем-нибудь другом, ладно?

— Давай вернемся в Арль, — ответил он.

Она смотрела на него еще некоторое время, затем отвернулась, попыталась зажечь сигарету, но у нее сильно тряслись руки, и он помог ей. Ее руки еще дрожали, когда они вернулись в отель.

Боуман остановил автомобиль у отеля. Не далее пяти ярдов от них за столиком сразу у входа в патио в одиночестве сидела Лила. По ее виду трудно было сказать, сердита она или огорчена, но девушка определенно не выглядела счастливой.

— Друг бросил ее, — объявил Боуман. — Встретимся через пятнадцать минут. В коридоре бокового входа в отель. Не выходи, пока не увидишь голубой «ситро-ен». Я буду ждать в нем. И не задерживайся в патио. Фойе вполне безопасное место.

Сессиль кивнула:

— Могу я поговорить с ней?

— Конечно.

— Но если мы встретимся взглядами...

— Не имеет значения. Собираешься рассказать ей, какой я ужасный человек?

— Нет. — Смущенная улыбка.

— А... Тогда хочешь объявить о предстоящей свадьбе?

— И не это. — Опять смущенная улыбка.

— Так что, полагаешь, я должен принять за тебя решение?

Она положила свою руку на его:

— Мне кажется, ты очень добрый человек.

— Я сомневаюсь, что парень в «рено» разделяет твое мнение, — сказал Боуман тихо.

Улыбка исчезла с лица Сессиль, и она вышла из машины. Боуман отъехал, она смотрела вслед, слегка нахмурившись, пока машина не исчезла из виду, затем вернулась к патио. Взглянула на Лилу и кивком показала на фойе; разговаривая, обе девушки направились туда.

— Ты уверена? — спросила Сессиль. — Чарльз узнал Нейла Боумана? Лила кивнула.

— Каким образом? Почему?

— Не знаю. Понимаешь, он очень, очень проницательный человек.

— Ты хочешь сказать, что он представляет собой нечто большее, чем просто известный винодел или собиратель фольклора?

— Думаю, да.

— И он не верит Боуману? Тупик какой-то! Ты же знаешь, что Нейл думает о Люке. Боюсь, что правда на стороне Боумана, Лила. Он избавил нас сегодня еще от одного плохого человека.