Николай Агаянц - Поединок. Выпуск 2

Люси нехотя отлепилась от джинсового мальчика и подставила щеку для поцелуя:

— Присоединяйся к нам, Счастливчик! Идем, я представлю тебя.

Оказалось, что респектабельный господин — американец, и не кто иной, как член совета директоров ИТТ — крупнейшей компании связи «Интернэйшнл телефон энд телеграф». Звали его Джеймс Драйвуд.

— Судя по разгоревшейся здесь жаркой дискуссии, в Канаде стало хорошим тоном пинать доброго дядюшку Сэма и винить его во всех смертных грехах? — тонкие бесцветные губы Драйвуда растянулись в вежливой улыбке. — Вы тоже, господин О’Тул, ярый противник континентализма?

— Да что вы, Джеймс! Наш Фрэнк больший роялист, чем сама королева английская, не говоря уж о принце Уэльском, — рассмеялся Жак. — Для него даже некоторые из наших консерваторов — «розовые», а уж про либералов и говорить нечего — «агенты мирового коммунизма». При слове «национализация» О’Тула бросает в дрожь. Его статья «Чилийская трагедия» — о реформах Альенде — вызвала большой шум.

— Читал ее и не могу не согласиться с выводами автора, — сухо заметил Драйвуд, пригубив пиво.

— Тогда вы просто в восторг прилете от того, как Фрэнк разделал под орех книгу профессора Уорнока «Партнер Бегемота», — невозмутимо продолжал хозяин дома.

— Ты славный парень, Счастливчик, и честный журналист, — включился в разговор Билл. — Но, — он покачал головой, — абсолютный слепец. Как же ты не понимаешь, что Штаты — это поистине Бегемот. Жить рядом с таким соседом — рискованно: того и гляди, придавит. Джон Уорнок прав тут на сто процентов. И учти, его исследование основано на документах.

— Ваш уважаемый профессор из Саскатунского университета в своем «Бегемоте» чересчур вольно обращается с фактами, — отмахнулся я. Спорить всерьез не хотелось. Пусть без меня догладывают кость, брошенную Жаком. Непонятный все-таки человек Леспер-Медок. Якшается с хиппи и леваками. Таскает красотку жену на все приемы в социалистические посольства. А статьи пишет в общем-то вполне лояльные. И что ему вздумалось изображать меня перед Драйвудом чуть ли не правоверным бэрчистом? Я традиционалист — не более того.

Билл не унимался. Снял с полки томик в серебристой обложке:

— Послушайте, что утверждает Уорнок. «На Западе десятилетиями твердят о необходимости крестового похода в защиту пресловутого «свободного мира». А что он, этот мир, означает на самом деле? Если внимательно приглядеться к партнерам США по различным военным блокам, то их, при всем желании, нельзя отнести к демократическим режимам. В странах, которые именуются «свободными», на самом деле правят фашистские диктатуры. Испания, Тайвань. В Латинской Америке Вашингтон откровенно поддерживает правые военные хунты». Так на кого же идут походом «крестоносцы»? — продолжал он. — На чилийцев из Народного единства, к примеру. Законодатели с Капитолийского холма, мистер Драйвуд, отказывают им сейчас в традиционных кредитах...

— Отчего же, — сказал американец, — чилийская армия недавно получила несколько миллионов долларов на перевооружение.

— Вот-вот, армия! А на развитие экономики — ни цента.

— Вы бы иначе судили о правительстве Народного единства, если бы знали Чили получше. Я там бывал не раз по делам фирмы, — жестоко возразил Драйвуд. И повернулся ко мне: — Говорят, вам, как и Жаку, вскоре предстоит поездка в Латинскую Америку? Возможно, встретимся где-нибудь к югу от Рио-Гранде.

— У меня в кармане билет до Сантьяго. Лечу в следующий вторник... Кстати, где в городе лучше остановиться?

— Рекомендую «Каррера-Хилтон». В самом центре. Полный комфорт. И отличная кухня.

— То, что мне надо. Позже осмотрюсь и, наверное, сниму под корпункт особнячок в предместье. В отличие от Жака я собираюсь надолго. Обоснуюсь в Сантьяго-де-Чили и стану потом наезжать в другие страны континента. Так что, вполне вероятно, увидимся в одной из латиноамериканских столиц...

— Да уж ясно, что не в Сантьяго, — хохотнул коротышка Жак, разливая по рюмкам свою гремучую смесь. — Теперь, после национализации ИТТ, Джеймсу там делать нечего.

Расходились далеко за полночь. Прощаясь со мной, Драйвуд предложил в воскресенье поужинать вместе в «Риверсайд стейк-хаусе». Я принял приглашение.

В условленный час мы сидели в углу почти пустого зала. Над столиками мерцали большие золотистые шары, не нарушая интимности полумрака. Приглушенная музыка не мешала беседе.

— Мне по душе ваш образ мыслей, О’Тул. Думаю, у вас получится хорошая, нужная книга о Латинской Америке. Вы ведь обязательно будете ее писать?