Виктор Вучетич - Поединок. Выпуск 3

Мы получили фотографию Гусейнова в годы войны, во время Тегеранской конференции. Он состоял в группе, которая готовила покушение на Рузвельта. Был задержан иранской полицией. При невыясненных обстоятельствах скрылся. Действовал сей господин тогда под именем Сальге. Из этого можно было заключить, что уже тогда, в годы войны, Сальге состоял в составе отборной немецкой агентуры.

Отпечатки пальцев, снятые с того Сальге, совместились с отпечатками пальцев на разбитом стакане в купе мягкого вагона, где был убит Шкаликов.

Нашли и еще один след Сальге. Он проходил по краснодарскому процессу, осудившему группу карателей, замешанных в массовых убийствах советских людей. Преступления совершались в сорок втором году. Ряд свидетельских показаний указывал на Сальге. И все... Кто он был, откуда — никто не знал, и следствие тогда не установило. Могло быть и совпадение имен, вернее, псевдонимов. По всему было видно, что он не чужак на нашей земле. Русским языком он владел отлично, со всеми идиомами, бытовизмами. Знал он и обстановку. Чужеземца так подготовить не могла ни одна школа.

Прошлое Раскольцева и Шкаликова тонуло пока во мраке... Надо было искать, и искать не только по архивам.

Волоков пока что зацепился за краснодарские процессы. Некоторые каратели ушли от возмездия, не были обнаружены ни на месте преступления, ни в последующих расследованиях.

Если Раскольцев замешан в карательных операциях, то ждать его звонка, его прихода с повинной не приходилось...

...В 18 часов 10 минут Казанский вышел из такси у Никитских ворот, около Кинотеатра повторного фильма.

Огляделся. Постоял на перекрестке. Посмотрел на часы на столбе. Перешел улицу, купил в цветочном киоске букетик цветов. Фланирующей походкой перешел проезд и направился к Большой Бронной.

Наблюдение за всей операцией было организовано с привлечением всех современных технических средств. Мы не имели права ни одной секунды рисковать его безопасностью. Мы предполагали, что они тоже установили с этой минуты наблюдение за каждым его шагом и жестом. Работники оперативной группы получили указание все время находиться между Казанским и тем, кто будет заподозрен в слежке за ним.

Мы ждали Сальге. И он появился. С Казанским было договорено, что, когда он заметит Сальге, он войдет в первый же подъезд. Переждать. Для Сальге это будет признаком того, что Казанский вышел на встречу, остерегаясь. В эту минуту и можно войти в разрыв между Казанским и Сальге.

Сальге шел навстречу Казанскому. Казанский пропустил его и вошел в подъезд. Сальге дошел до киоска с мороженым. Купил мороженое и повернул обратно. Но между ним и Казанским уже шел наш человек. Сзади Сальге шли еще двое. Сальге был взят в кольцо.

В 18 часов 20 минут, когда Казанский шел уже по Большой Бронной, от площади Пушкина по Большой Бронной навстречу ему двинулся Нейхольд. Круг не расширялся. Настала минута, когда Казанский должен был пропустить мимо себя Сальге.

Мы не хотели, чтобы Сальге оставался за спиной Казанского.

Казанский остановился возле театральной афиши. Прошел мимо него наш товарищ, прошел и Сальге. Прошли еще двое наших. Казанский двинулся вперед. Нейхольд и Сальге разминулись. Сальге остановился завязать шнурок на ботинке.

Стережет!

Нейхольд и Казанский сближались. На лице у Нейхольда расплылась широкая улыбка.

— Здравствуйте, Евгений! — воскликнул он. — Давно с вами не виделись?

— Что не заходите? — спросил в ответ Казанский.

Нейхольд протянул руку, слегка двинув бровями.

Казанский вынул правую руку из кармана, в ней была коробочка. Они поздоровались, коробочка осталась в руке Нейхольда.

— Недосуг, все недосуг... Забегу как-нибудь...

Полушепотом добавил:

— Почему у вас в мастерской с утра не отвечал телефон?

— Так лучше! — полушепотом ответил Казанский. Они раскланялись, каждый продолжал свой путь.

Сальге двинулся за Казанским.

Но еще двое наших шли за Сальге. Казанский вышел к памятнику Пушкину. Сел на скамейку, как бы кого-то поджидая. Сальге сел на скамейку в сторонке.

Посидев минут десять, Казанский направился к стоянке такси. Уехал. Сальге встал и пошел своим путем. От руководства я уже имел указание не трогать Сальге.

Приближались последние часы его пребывания у нас в стране. Василий даже взгрустнул.

— Жалко отпускать! — объяснил он мне. — Красиво можно было бы допрос построить!

— Мы еще с ним встретимся! — заверил я Василия, хотя, по правде сказать, не очень-то рассчитывал на встречу. Да и ни к чему она была. С отъездом Сальге связывались у нас другие цели, значительно большие, чем его арест.