Карл Май: На Тихом океане

— Да, тысячу фунтов, — кивнул я с видом, как если бы речь шла о пятимарочной купюре.

— Но вы понимаете, что для вас это не пустяки?!

— Конечно.

— И у вас есть деньги?

— Нет.

— Нет? Good god! И тем не менее ставите эту сумму?

— Разумеется!

— Как это возможно?

— Вы мне их одолжите.

— Я одолжу… одолжу… одолжу вам…

Он запнулся и стал смотреть на меня, словно я представлял величайшую в мире тайну. Я принялся объяснять ему:

— Вы столько раз склоняли меня к пари, причем всегда обещали ссудить мне требуемую сумму. Так стоит ли удивляться, что именно сейчас я обращаюсь к вам с подобной просьбой?

Он рассмеялся.

— Ах, вот что! Увы, я попался; но для вас это не будет значить ровным счетом ничего, поскольку это пари я выиграю. А против вашей тысячи я поставлю две. Согласны?

— Нет.

— Нет? Что же вы имеете против того, чтобы я увеличил ставку вдвое?

— Ничего, но я хочу выиграть не деньги.

— А что же?

— Одну вещь, которую мне очень хотелось бы иметь. Но поставите ли вы ее на кон?

— И что это за вещь?

— Ваша chair-and-umbrella-pipe, сэр.

Я сказал это насколько можно дружелюбнее, будто я говорил о пустяке. Раффли же, тем не менее, вскричал:

— Мой зонт?! Zounds! Вы с ума сошли, Чарли? Я должен его ставить и им рисковать?

— Но вы же уверены в своей победе, сэр Джон Раффли!

— Я ставлю две тысячи; в противном случае из пари ничего не выйдет.

— Вы не шутите?

— Нет, я абсолютно серьезен.

— О! Мне жаль вас, сэр Джон, мне очень жаль вас!

— Жаль? И почему же?

— Потому что вы столько раз говорили мне, что истинный джентльмен никогда не отказывается от пари.

— Я отказываюсь не от пари, а отказываюсь ставить на мой зонт!

— Это софистика! Вы отказываетесь от ставки, а значит, пари долее продолжаться не может.

Он отвернулся от меня, отошел к левому борту и некоторое время молча вышагивал из стороны в сторону. Затем подошел ко мне вновь.

— Да поможет мне небо! Это правильно, и вы абсолютно правы; как джентльмен, я должен принять пари; но если я его проиграю, я никогда уже не смогу появиться в клубе и увидеть своих друзей. Вы отвратительный человек!

— Зато наконец полноценный джентльмен, который понимает, что значит пари!

Весьма огорченный, он ушел на корму. Конечно же, у меня и в мыслях не было лишать его любимой pipe; но я намеревался преподать ему урок по части того, что никогда не следует столь опрометчиво предлагать каждому пари.

Между тем взору нашему открылся остров Пуло-си-Малу, после чего мы взяли курс на юго-восток. Слева, вдалеке от нас, виднелись острова Баньяк, а по правому борту — небольшие острова, предваряющие северное побережье Пуло-Риа. Мы приближались к бухте Тапанули.

Для чужеземца пройти меж островами Баньяк и Пуло-Риа — задача непростая, здесь много мелких островов, что значительно усложняет фарватер; посему в этих местах необходимо брать лоцмана.

Лоцман был вскоре найден; им стал чистокровный малаец, говоривший меж тем на голландском и английском языках. Он договорился с Раффли об оплате и, взобравшись вместе с ним к штурману, стал указывать путь.

Я же отправился на нос и отдался созерцанию открывшегося передо мной вида. Какой роскошной явилась мне растительность Суматры! На память стало приходить все, что я когда-либо читал о Суматре, особенно о зверях, к охоте предназначенных, коих на этом острове имеется в избытке: орангутаны, слоны, два вида носорогов, дымчатые пантеры, а в предпочтении всем — королевский тигр, столь же сильный, опасный и ужасный, как и индийский его собрат.

Мы вошли в бухту, где в этот час не было ни единого европейского судна; напротив, она все больше полнилась малайскими прау [81] Прау — малайская лодка, передвигающаяся с помощью паруса и весел. и лодками. Яхта описала полукруг и направилась не к материку, а к острову Мансиллар, располагающемуся перед бухтой, чему я, впрочем, не удивился, поскольку не был знаком с местными обычаями.

Настал вечер; солнце уже почти полностью скрылось, когда лоцман сел в свою лодку, которая была привязана к яхте, и уплыл. Тут я заметил, что ко мне подходит лорд. С момента заключения нашего пари он казался крайне расстроенным; теперь же, судя по всему, был доволен. Подойдя, он состроил важную мину и произнес:

— Чарли, угодно вам заключить пари?

— О чем?

— О том, что вы не получите ни тысячу фунтов, ни мой зонт.

— И почему же?

— Здесь нет никакого Ху-Цяо; соответственно, нет и Моста Тигра. Кстати, китайца по имени Линь Дао здесь тоже нет.