Джеймс Кервуд - Девушка на скале

— Конечно, она принадлежит вам, — произнес Дэвид, поощряя к дальнейшему разговору. — И все же, сказать по совести, я не могу поверить этому, старый вы пес! Я не могу поверить этому, — заставив себя рассмеяться, он перегнулся через стол и дружески хлопнул Брокау по плечу. — Она слишком хорошенькая для вас. Самая хорошенькая девчонка, какую я только видывал! Как это случилось? А? Вы — счастливчик. Она вам недавно принадлежит, а?

— Давно, давно уже, — ответил Брокау, причем кружка, которую он подносил ко рту, так и осталась недонесенной. — Много уже лет.

Внезапно он с такой яростью опустил кружку на стол, что часть находившейся в ней водки расплескалась.

— Гок говорил, что она не принадлежит мне, — прорычал он. — Как это вам понравится, Мак? Сказал, что она мне не принадлежит, и я должен заплатить, если хочу получить ее! Черт побери! Я заплатил. Я дал ему кучу золота!

— Вы были дураком, — заметил Дэвид, стараясь не обнаруживать своего нетерпения. — Настоящим дураком!

— Мне следовало его убить, не правда ли, Мак? Убить его и взять ее! — хрипло прокричал Брокау и в бешенстве громко стукнул кулаком по столу. — Убить его, как вы убили у Медного Утеса метиса из-за длинноволосой ведьмы!

— Я не знаю, — медленно проговорил Дэвид, боясь сказать что-нибудь неподходящее. — Я не знаю, какие у вас были права на нее. Если бы я знал…

Он остановился. На мгновение ему казалось, что обман открыт. Брокау, уже больше не походивший на пьяного человека, наклонился через стол. Казалось, что пелена, застилавшая его глаза, спала. Он точно волк, оскалил зубы.

— Мне следовало убить его и взять ее, — повторил Брокау прерывающимся от ярости голосом. — Я бы уже давно мог получить ее, но жена Гока не давала ее мне. Она принадлежала мне всегда с тех пор… — Казалось, что винные пары снова затуманили ему голову. — Но завтра она будет моей, — пробормотал он, словно позабыв о Дэвиде, он разговаривал с самим собой. — Завтра. А послезавтра мы двинемся на Север. Теперь Гок не может протестовать. Я заплатил ему. Она — моя… моя сейчас… сегодня ночью!

Появившееся на отвратительном лице негодяя выражение заставило Дэвида вздрогнуть. В мозгу Брокау зародилась ужасная мысль, сверкнувшая в его снова осоловевших глазах. Сегодня ночью! Дэвид быстро налил виски и подставил кружку Брокау. Гигант выпил, и его тело снова стало расслабленным. На мгновение опасность миновала. Дэвид знал, что каждая минута дорога, что нужно торопиться.

— А если Гок будет мешать вам, — закричал он, стукнув кулаком по столу, — я помогу вам, Брокау, справиться с ним! Я сделаю это в память прежних дней. Я расправлюсь с ним так же, как расправился с метисом! Девушка — ваша. Она принадлежит вам давно, ведь так? Расскажите мне об этом, Брокау… расскажите, прежде чем придет Гок!

Брокау бессмысленно уставился на него, а затем, словно его кто-то подтолкнул, внезапно стал рассказывать.

— Она — моя… моя еще с тех пор, как была ребенком, — сообщил он, снова перегнувшись через стол. — Один добрый приятель отдал ее мне, Мак… добрый приятель, но круглый дурак! — Он засмеялся, потер свои огромные руки и налил себе кружку виски. — Круглый дурак! Каждый мужчина, который отказывается от хорошенькой женщины, круглый дурак, не так ли Мак? А она, по его словам, была хорошенькой. Понимаете, мать моей девушки должна быть хорошенькой. Это произошло не здесь… а в стране лесов… много лет тому назад. Девчонка, которую вы сегодня привели сюда, тогда была маленьким ребенком… и как-то осталась одна со своей матерью. Обстоятельства сложились дьявольски хорошо… дьявольски хорошо! Но он оказался круглым дураком!

Дэвиду казалось, что Брокау пьет бесконечно медленно.

— И что же случилось? — торопил Дэвид.

— Бэки — мой друг — влюбился в эту женщину — жену О'Дуна. Он совсем обезумел, Мак. Но у него не хватало характера. Тосковал… ждал… боялся попасться на глаза О'Дуну. О'Дун был зверолов или курьер Компании, не помню хорошенько. Как бы там ни было, однажды зимой он отправился в дальнюю поездку и много времени пролежал со сломанной ногой вдали от дома. Жена и ребенок оставались одни. В один прекрасный день Бэки нагрянул и застал женщину в горячке… с помутившимся рассудком. С совсем помутившимся, как говорил Бэки. И черт меня возьми, если она не приняла его за своего мужа! Чего лучше, Мак… а у него не хватило характера. Он любил ее до безумия, и он не решился… Говорил мне, что совесть ему не позволяла. Дело не в этом: он боялся, чего-то испугался. Дурак. Хотел бы я быть на его месте, Мак… хотел бы!