Джеймс Кервуд: Филипп Стил

Они помчались вверх по склону холма быстрее ветра. На вершине Филипп осадил коня. В трех-четырех ярдах от них виднелась густая тополиная роща, а еще в тысяче ярдов чернели кряжи Гиблого места. И между рощей и Гиблым местом какой-то всадник бешено скакал на запад. То не был Биллингер. Быстрым движением Филипп опустил девушку на землю и выхватил один из своих револьверов.

— Там, за рощей, небольшое озеро, — сказал он. — Ждите там, пока я не вернусь.

Он поскакал вниз по склону не наперерез всаднику, а к роще. Он думал о Биллингере. Агент выстрелил трижды. Затем последовало много выстрелов, но не из его карабина. А он больше не стрелял. Он, несомненно, находится в роще. Раненый, если не мертвый.

Хорошо утоптанная дорога пролегала в густой степной траве, и Филипп понесся по ней, не замедляя хода. Только его голова, плечи и огромный револьвер виднелись над ушами коня. Еще сто шагов — и трава сменилась песчаной полосой, в центре которой находилась котловина. Полоса эта была шириной не больше акра. В котловине стояла на коленях лошадь Биллингера, склонившись над двумя неподвижными черными телами, рядом со стоящим на четвереньках на песке самим Биллингером. Он поднял бледное, искаженное страданием лицо, когда Филипп подскакал к краю котловины и соскочил с седла. С ужасной гримасой Биллингер встал на колени.

— Ничего страшного, Стил, — предупредил он Филиппа. — Один из этих мерзавцев попал мне в ногу. Кажется, кость сломана. Болезненно, но не смертельно. А вы посмотрите-ка на это.

Он указал на два тела, лежавших на песке, лицом к палящему солнцу. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы увидеть: они были мертвы, но не Биллингер их убил. Их бородатые лица окоченели давно. Рубашки на груди были пропитаны кровью.

Блеск металлической пряжки на поясе трупа, лежавшего к нему ближе, привлек взгляд Филиппа. Он подошел на шаг, нагнулся и отпрянул. Этот кусочек металла рассказал ему все: на нем были выгравированы буквы: С. З. К. С.

— Так я и думал, — пробормотал Филипп слегка дрогнувшим голосом. — Ты не послушался меня, Бек Номи, и теперь ты пожал плоды самого худшего из твоих безумств. Ты заплатил долг мсье Жаннету.

Филипп отвернулся и взглянул на Биллингера. Агент держал в руке только что вскрытый им пакет. Второй точно такой же лежал перед ним на песке.

— Ассигнации, — прохрипел он. — Часть похищенных денег. Те двести тысяч были распределены по пяти пакетам. Тут два из них. Когда я попал сюда, эти двое были уже мертвы, у каждого на груди лежал пакет, а тот парень, что подстрелил меня, как раз улепетывал из котловины.

Он бросил пакет на песок и начал разрезать штанину на раненой ноге. Филипп опустился на колени рядом с ним, но он жестом отстранил его.

— Не так страшно, — сказал он. — Справлюсь один.

— Вы уверены, Биллингер…

— Уверен, — рассмеялся агент. А между тем он закусил губу до крови, чтобы не закричать. — Не стоит вам тратить время.

Филипп на мгновение стиснул его руку.

— Дружище, мы не понимаем, что все это значит: похищение Изабель и эти деньги, но мы скоро все выясним.

— Бросьте этот проклятый карабин, — крикнул Биллингер, когда Филипп вскоччил на коня. — У меня ничего ним не вышло, а тот парень подстрелил меня из револьвера. Поэтому у меня и нет особого кровотечения.

Преступник уже скрылся в преддверии Гиблого места, когда Филипп выбрался из ложбины на открытую равнину. Перед ним был только один проход в Гиблое место, и к нему-то он и направил своего коня. У самого входа в ущелье тянулась другая песчаная полоса, и на ней виднелись отпечатки лошадиных копыт. Две лошади бежали, по-видимому, рысью, а одна — галопом.

Когда-то давным-давно эта песчаная полоса была, очевидно, ложем реки, струившейся между зубчатыми, полными пещер, скалами. Теперь это ложе было усыпано голышами, потрескавшимися и иссушенными лучами палящего солнца.

Сердце Филиппа забилось сильнее, когда он пришпорил лошадь. Он ни на секунду не опускал револьвера со взведенным курком. Он знал, что если он нагонит преступников, то будет бой, и ему придется сражаться одному против троих. Он знал это и боялся засады. Он понимал: если преступники остановились и поджидают его, то все шансы против него. За исход открытого боя он не боялся. Его взращенный в степи конь без труда преодолевал трудную дорогу, избегая голышей и трудных камней. Дважды в течение десяти минут он замечал впереди какое-то движение и поднимал револьвер. Первый раз это был волк, второй — быстрая тень орла, перелетевшего между ним и солнцем. Он вглядывался в каждую расщелину, мимо которой ему приходилось проезжать, и приподнимался на стременах, готовый немедленно открыть огонь.