Григорий Славин - Имею право сходить налево

А проблема наша заключилась в том, что крашеная блондинка загнала «Ауди» на два парковочных места справа от джипа, уместившись совершенно непонятным для меня образом так, что оказалась ровно между нашим «Крузером» и «Рено», стоявшим в пяти метрах друг от друга. Странность заключалась в том, что встала она перпендикулярно и на уровне передних дверей. И я уже сомневался, что, попроси меня кто об этом, мой высший пилотаж вождения позволит вывести ее машину с этой парковки. А если мы сейчас уйдем, а водила «Рено» живет в соседнем доме и просто здесь паркует тачку на ночь, до утра она отсюда уже не уедет, и никакой эвакуатор ей не поможет.

– Мама дорогая, – прошептал Антоныч, – я что-то отвлекся с твоей бабой и люком и не заметил… она туда запрыгнула, что ли?

Я потрогал его за рукав. Мимо места нашего стояния трусцой пробегал мужик в сером с голубым отливом костюме. Все бы ничего, но голова его была замотана скотчем, как у египетской мумии. Он свистел ноздрями из прорехи и протрусил между нами, едва не задев локтями связанных за спиной рук.

– Какой странный малый, – согласился Антоныч.

Гера после криминального дуплета стал необыкновенным: решительным и благородным. Я еще ни разу в жизни своей не видел, а пожил, слава богу, немало, и компьютерных ботаников перезнал десятки, чтобы человек, разбирающийся в материнских платах и умеющий выводить на экран температуру компьютера, между делом мог взять карабин для военных парадов, примкнуть к нему штык и идти брать антикварный салон, хозяин которого, понятно, не укладчик шоколадной фабрики. Как ни разу в жизни не видел компьютерщиков, которые установили тебе ворованное в их же компании программное обеспечение не за бутылку коньяка, а за просто так. В их понимании бутылка коньяка – это и есть проявление дружбы, а бесплатная установка ворованной «Винды» или «Висты» – никак не проявление дружбы, потому что какой друг заставит друга бесплатно работать? Не знаю – не смотрел сегодня на небо, – быть может, полнолуние? Но полный глаз смотрел на нас сверху или косо прищуренный, неважно. Главное, что Гера, сунув левую руку в карман брюк, подошел к «Ауди» и постучал пальцем правой руки по стеклу.

Покачав головой, Антоныч нажал кнопочку на брелоке, и сигнализация пискнула.

– Садитесь все слева! – скомандовал он голосом водителя маршрутки, и я почти услышал: «Аэропорт Внуково!»

Мы стали забираться в салон как в Токио, с левой стороны. Я лишь задержался на мгновение, чтобы по очереди поставить в багажник все пакеты да послушать завязавшийся разговор у «Ауди».

Стекло со стороны блондинки опустилось.

– Вы зачем это сделали? – поинтересовался Гера. Как рыцарь, он не мог оставить женщину в беде. Хотя дело было явно не в дворянском происхождении: владелица «Ауди» ему просто понравилась.

– Да возьми ты у нее телефон, на следующих выходных расскажешь о двигателе внутреннего сгорания – и иди сюда! – крикнул Антоныч уже из-за руля через опущенное стекло. – Какое тебе дело? Садись быстрее…

– Сначала хотела въехать, – звенящим от возбуждения голосом ответила женщина Гере. – А теперь не могу выехать.

– А в чем проблема? – Гера словно не замечал просьб френдов.

Вопрос прозвучал, конечно, неуместно, если Гера хотел выглядеть дворянином. Ответ на него был равносилен добровольной явке в психиатрический диспансер.

– Да иди уже ты сюда! – крикнул уже Гриша. – Мы сейчас отвалим, и она выедет!

Не успел он это прокричать, как стоявший слева от «Крузера» седан – я даже марки его не успел разглядеть, а потом и вовсе не до того стало – резко сдал назад, просев от напряжения, а потом вернулся обратно, заклинив собой все двери джипа слева.

Из салона «Ауди» показалась женская ручка с длиннющим пистолетом, и Гера замер на месте. Я еще успел подумать, что пистолет похож на членский конь… на конский член… словом, понятно, что к нему прикручен этот, как его… глушитель, что ли?

Что-то неладное происходило и по ту сторону нашего уберсексуального внедорожника – Гриша и Антоныч как по команде подняли руки. Может, так и есть? – по команде?

Меня закрывал собой Гера, и я, совершенно не имея никакого плана, круто развернулся, в три прыжка достиг брошенной каким-то скотом посреди дороги тележки и уже на ней вкатился между машин ряда напротив. Когда вкатывался – спасибо правильным водилам – машины стояли так, что тележка вошла впритирку, – над головой моей раздался хруст и одна из машин запела, как Витас. Пу? Ля?