В. Владимиров - Агент абвера. Повести

За несколько месяцев отсутствия Никулина здесь почти ничего не изменилось. Начальником школы утвердили Шнеллера. Рудольф получил повышение. Отправились на выполнение заданий некоторые агенты. Куда–то перевели пропагандиста Владимира. Вот и все события в школе. В Валке Николай Константинович встретился с Подияровым и Романовым. Они уже заканчивали курс обучения и с нетерпением ожидали отправки за линию фронта.

— Веришь, Николай, последнее время каждую ночь наши снятся, — делился Подияров. — Как усну, так и встают перед глазами знакомые бойцы, офицеры. То беседую с ними, то вместе в бой идем, в атаку. А однажды приснилось, что мне орден вручали. Слова хорошие говорили: верный, мол, сын Родины, Подияров, народ им гордится. А проснулся — вижу портрет Гитлера на стене. Со свастикой… Такая тоска взяла!

— Ничего, теперь уже немного терпеть осталось. А пока надо дело делать. Вы к соседям приглядывались, как я просил?

— И я и Романов искали честных людей. Пусть он расскажет.

— Приглядели мы тут несколько хороших парней, — вступил в разговор Романов. — Немцы их на мелочах попутали, запугали. С ними по душам поговорить, так они фашистам покажут…

— А вы не пробовали потолковать?

— Вокруг да около ходим. А чтобы прямо, так нет. Мы конспирацию понимаем.

— Ну и правильно сделали. Нам с вами большая осторожность нужна. Покажете мне ребят издали, незаметно. Я с ними потолкую. А сами как?

— Мне скоро на задание, — сказал Подияров. — К Шнеллеру не вернусь.

— Ну, что ж, дело доброе. Передашь от меня привет генералу Быстрову. Ни пуха ни пера тебе.

— К черту, — отозвался Подияров.

В течение ноября–декабря по паролю «Я к генералу Быстрову от Пограничника» к советским контрразведчикам пришло с повинной десять агентов Валкской разведшколы. Шнеллер нервничал. Такого массового провала агентуры еще не было. Конечно, и раньше не все агенты возвращались, по чтобы за короткое время без следа исчезло десять человек подряд — подобного не случалось. Шнеллер докладывал в «Абверштелле–Остланд» и «Штаб Валли», что агенты убиты при переходе линии фронта, но хорошо знал, что там мало верят этому. Начальник школы чувствовал, что над пим сгущаются тучи, приближается гроза. Скоро терпение руководства абвера иссякнет, и его призовут к ответу.

Как завидовал когда–то барон своему предшественнику, место которого мечтал заполучить. А теперь вот не радовался своему назначению, опять завидовал Рудольфу, который вовремя сумел уйти из Валкской разведшколы, получив другую, более выгодную работу.

Шнеллер чувствовал, что в школе кто–то тонко и умело ведет агитацию среди завербованных, склоняет их не выполнять заданий абвера, переходить к русским. Но кто способен на это? Барон по пальцам перебирал каждого подчиненного. Никто как будто не вызывал сомнений. Но он был, этот тайный враг. Был здесь, вблизи. Шнеллер чувствовал это и твердо решил во что бы то ни стало докопаться. «Плохо кончит тот, кто стал на моем пути», — не раз думал Шнеллер.

Долго размышлял новый начальник школы, взвешивал, анализировал. Ему открылось любопытное обстоятельство — большинство агентов, не вернувшихся с задания, из числа тех, что были завербованы в Саласпилсском лагере. Случайное это совпадение или с ними кто–то поработал? Если этих людей перевербовали, размышлял Шнеллер, то где — в лагере или в школе?

От своих догадок и предположений барон совсем лишился покоя. Однако он ни с кем не делился своими переживаниями. Зато немедленно связался с «Абверштелле–Остланд», попросил расследовать, кто ведет агитацию в лагере. В школе он надеялся справиться сам. Сил и опыта у него хватит, считал Шнеллер, а надежных людей он имел.

Наметив план действий, Шнеллер вызвал к себе Сюганова, на которого возлагал особые надежды. Сюганов зарекомендовал себя преданным немцам человеком еще в Рижском лагере, когда предложил им свои услуги. Он ревностно выполнял любые приказы гитлеровцев, дослужился до должности начальника лагерной полиции — наводил «порядок и дисциплину» в лагере. В фашистском застенке для военнопленных, где свирепствовала смерть, где холод, голод и болезни косили людей без разбора, Сюганов жил привольно, сытно. Совесть его не мучила.

Немецкие разведчики, которые завербовали Сюганова, оцепили именно то обстоятельство, что усердной службой в лагерной полиции он отрезал себе путь на родину. На него можно положиться. Шнеллер по многолетнему опыту знал — такой не подведет. Сюганову и в школе приходилось выполнять «деликатные» поручения. Барон приказал своему подручному собрать всех саласпилецев в одну группу и следить за ними в оба. Однако работа Сюганова пока что шла вхолостую. Это бесило Шнеллера.