Елена Ржевская - Особое задание. Повесть о разведчиках

Фашист исподлобья глядит на подполковника, голова его втянута в плечи.

Ярунин просматривает изъятые у пленного бу­маги: документов у пленного нет,— их отнимают у лётного состава перед вылетом,— несколько оккупационных марок и неотправленное письмо.

В письме своей невесте, «мит Грус унд Кус фон вайтен Остен» [1] С приветом и поцелуем с далекого Востока , гитлеровец сообщал, что высылает последние фотоснимки.

В шинели, в сапогах с широкими голенищами, стоит он, сомкнув каблуки, носки врозь, и под­писано: «Денке ан дих» — «Думаю о тебе».

А на другом снимке — на снегу, без шапки, в распахнутом ватнике стоит старик с осанистой тяжёлой бородой, затравленно и враждебно смотрят его глаза. Подписано: «Руссише Типе».

Отложив письмо и фотографии, Ярунин раз­глядывает пленного. Как ни печально развивались для него в последний час события, с лица фаши­ста не успела сойти наглость. Видно, до дальних аэродромов, где сытно кормят и щедро наделяют железными крестами, еще не докатилась волна тревоги, рождённая под Сталинградом.

Корысть погнала их на Восток,— жадная ко­рысть грабителей, исступлённость убийц.

Тупое, сластолюбивое лицо бюргерского сынка. Вот кто хотел управлять нами... Фашист под пристальным взглядом Ярунина опускает, прячет глаза.

** *

Ночь перед наступлением, она вытравит равно­душные мысли, переворошит сокровенное.

Всплыла в памяти пограничная застава, где провёл он много лет на страже родных границ.

Если бы дожила до этих дней его жена Аня, верный товарищ, прошедший с ним вместе всю жизнь! Час возмездия над врагом уже свершился под Сталинградом, теперь пробьёт этот час у Ржева. Мучительно было сознавать, что он ни­ когда больше не увидит Аню. Боль о родном че­ловеке, который не разделит нашего торжества, острее в такую ночь.

Хлопнула дверь блиндажа.

— Входи,— очнувшись, проговорил Ярунин,— кто там?

Он с трудом вгляделся с яркого света в тем­ноту, поспешно придавил окурок и встал.

— Пожалуйста.

— Не спишь?

Не снимая накинутую на плечи шубу, коман­дующий машинально погрел пальцы у остывшей трубы.

— Так не спишь? — переспросил он без нужды.

— А вы? — Ярунин взглянул на часы, подо­шёл к нему,— осталось четыре часа.

Командующий положил Ярунину руку на плечо.

— Какое там спать,— тихо сказал он.— Зво­нил Главком. Только сейчас. Сказал: будем ос­вобождать Ржев. Я ответил: товарищ Главно­командующий, сегодня, третьего марта тысяча девятьсот сорок третьего года, гитлеровские за­хватчики будут выбиты из Ржева. К исходу дня доложу Вам о выполнении приказа. Он сказал: «Жду», и пожелал военного счастья.

У Ярунина просветлело лицо и густо высы­пали под глазами лучики. Командующий не за­метил, как шуба сползла с плеч на пол, он ска­зал задумчиво:

— Понимаешь, брат, какая ответственность.

Ярунин вышел проводить его. Молоденький яс­ный месяц всплывал над макушками сосен; свет­ло было в лесу; от недостроенных блиндажей пахло свежими стружками; невдалеке залегла пе­редовая.

Вдруг, прорезая тишину, разнёсся по снежной равнине женский голос. Усиленный рупором, он призывал немецких солдат сдаваться в плен, от имени командования гарантировал пленным со­хранение жизни.

— Инструктор политотдела дивизии высту­пает, — сказал командующий, повернув голову на звук голоса.

Ярунин улыбнулся, вспомнив эту девушку, ожидающую возвращения «Брата», приятно стало отчего-то на душе, а голос уже смолк, и снова была тишина.

— Тихо, удивительно тихо,— проговорил командарм, он задумчиво насупился, над бро­вями улеглось по бугру.

— Видишь, немцы сегодня огня не жалеют — освещаются. А сапёры наши уже поползли ре­зать проволочное заграждение. Тяжёлое дело, а?

Прохрустел под ногами снег.

— Гнать их буду до самого Смоленска. — Командующий поднял и резко опустил кулак.

Крепко пожимая на прощанье руку Ярунину, он сказал ему:

— За Ржев спокоен. Знаю, что ты рассчиты­ваешь справиться.

Он задержался, кутаясь в шубу, пристально смотрел в даль. Лицо его с крупными отчётли­выми чертами было суровым и торжественным. Словно раздумав уходить, он опять зашагал с Яруниным.

Месяц стоял невысоко над лесом. Небо с яр­кими обильными звёздами было совсем близко. Замерли сосны, разлив перед собой большие чёрные лужи теней. Из трубы блиндажа шёл густой дым, тянуло гарью. Смёрзшийся снег с хрустом проваливался под ногами. Близко лаяла собака. Вдалеке тёмное небо садилось над лесом