Дэн Кордэйл - Хищник. Заяц моего дедушки. Засада. Гоп-стоп

Восьмой была захваченная в плен девушка. Билли связал ей руки, и она молча стояла, слушая разговоры коммандос.

— По рации нам сообщили, что кругом полно повстанцев, — говорил Кончо, а остальные внимательно слушали. — До них всего несколько миль. У нас в запасе не более получаса!

— Уходим! — скомандовал Шефер, и взоры коммандос обратились к пленной — единственной неурегулированной проблеме этого рейда.

— Ее надо взять с собой, — сильные пальцы Дилона сомкнулись на гладком предплечье девушки. — Она много знает.

Губы Шефера сложились в презрительную ухмылку.

— Она продаст нас при первой возможности. Подаст условный сигнал своим или поднимет крик.

— Передай на базу, что мы ведем с собой пленную, — продолжал настаивать Дилон.

Голландец махнул рукой.

— Ладно. Это твой багаж. Отстанешь вместе с ней — останавливаться и искать не будем.

Группа «Зет» покинула территорию базы и втянулась в Джунгли. На этот раз индеец Билли шел последним, уничтожая следы. Впрочем, коммандос следов практически по оставляли.

Шефер и Мак двигались впереди.

— У меня такое ощущение, что мы были на волоске от гибели, — сказал сержант. — Хорошо, что все позади.

— Да, охота закончена, — отозвался Шефер. — Вернемся, возьму отпуск.

Оба они ошибались. Большая Охота только начиналась. И в ней дьяволам джунглей из группы «Зет» была уготована незавидная роль дичи.

Дилон шел. окруженный стеной отчуждения. Он не чувствовал за собой вины, потому что есть работа, которую нельзя выполнить в белых перчатках. И все же презрение товарищей переносилось болезненно. Он попытался поговорить с пленницей, но та не отвечала на вопросы.

Девушку звали Анна. Потрясенная внезапным разгромом базы, она только сейчас оправилась от шока. Ей не нравилось идти неведомо куда в окружении хмурых и усталых головорезов. К тому же пугало ближайшее будущее, потому что она знала, как обходятся солдаты с попавшими к ним в руки девушками. И она решила бежать.

После двухчасового броска через джунгли группа расположилась на привал. Времени не было, поэтому обед опять заменили концентраты и тонизирующие таблетки. Когда привал закончился, Дилон поймал напряженный взгляд Мака.

— Иди сюда, — сержант поманил его пальцем.

Дилон подошел и выжидающе посмотрел на негра.

— Повернись, — почти не разжимая губ, сказал Мак.

— Зачем?

Сержант указал пальцем на спину цэрэушника, и Дилон повернулся. В тот же миг Мак выхватил нож и ткнул клинком в обтянутую маскировочным комбинезоном лопатку. Почувствовал укол, Дилон резко развернулся, вскинул автомат. Мак сидел неподвижно, держа нож перед собой. На конце лезвия извивался скорпион.

Дилон облизал пересохшие губы.

— Спасибо.

— Не за что.

Рифленая подошва десантного ботинка с хрустом расплющила опасную тварь.

Привал закончился, и группа двинулась дальше. Восемь фигурок в переливчатых ореолах теплового излучения. Одна, самая маленькая, не хотела идти: останавливалась, упиралась, иногда бросалась в сторону. Но фигурка побольше легко преодолевала ее сопротивление. Анализатор боевого шлема сопоставил их физические данные и высветил на дисплее. Рост — 10 и 13 стиг, вес — 15 и 25 хоуров. Шансы явно неравны.

Когда коммандос исчезли в зеленой чаще, тепловой взгляд опустился с высоты и внимательно Обследовал место привала. Люди не оставили никаких следов, кроме одного. Подчиняясь телепатической команде, дисплей будто сделал рывок вперед, увеличив отрезок поваленного дерева. Сканер боевого шлема дал изображение четче. Дисплей будто снова рванул вперед, концентрируя фокус и тем самым увеличивая изображение. Крохотный комочек занял половину экрана. Красный цвет медленно уходил из него. Трехпалая рука с длинными когтистыми пальцами, затянутыми в перчатку скафандра, подняла раздавленного скорпиона и держала его, пока цвет на дисплее менялся: розовый, синий, черный. Потом механический синтезированный голос повторил фразу Мака: «Не за что».

Билли остро ощущал опасность. Это чувство приходило к нему несколько раз на пути к базе повстанцев, но тогда оно заглушалось ожиданием предстоящего боя. Сейчас оно вернулось и стало гораздо сильнее. Опасность была растворена в воздухе, иногда ее источник локализовался где–то вверху, в вершинах деревьев — то справа, то слева, то спереди, то сзади. Индеец напрягал зрение, обоняние и слух, но все было бесполезно. Он мог увидеть с тридцати футов затаившуюся сколопендру, чуял воду в семи футах под землей, с трех миль определял дым костра. Но сейчас органы чувств не говорили ему ничего. Только первобытный инстинкт предупреждал о неведомой, но страшной опасности.