Луи Жаколио - Собрание сочинений. В 4-х т. Том 1. В дебрях Индии

СПУСТЯ ЧАС ОН БЫЛ В ПУАНТ-ДЕ-ГАЛЛЕ. В этот вечер было празднество у губернатора. Дворец был освещен, как во время какого-нибудь общественного торжества, и все общество из Канди, Коломбо и разных поселений, обитаемых колонистами, явилось по приглашению сэра Уильяма Брауна, который давал большой обед, а затем бал в честь генерала Хейвлока, собиравшегося принять командование над армией Индии.

Обед уже кончился, и все приглашенные собрались в залах, чтобы присутствовать на приеме в честь туземных вождей и раджей, который назначен был перед началом бала. Площадь перед самым дворцом была заполнена туземцами обоего пола, привлеченными любопытным зрелищем красных шитых золотом мундиров английских офицеров, а также богатыми костюмами навабов и раджей; музыканты губернаторской гвардии играли время от времени «God save the Queen Rule Britannia», [17] «Храни Господь королеву, правительницу Британии» — национальный гимн Англии. — Примеч. перев. а также, к великому удовольствию толпы, пьесы на мотивы из сингальских песен.

Со стороны садов, находившихся напротив крепостных укреплений, не было зато никого. Все службы и большая часть великолепного дворца выходившая в сад, были совершенно пусты. В этой части здания находились жилые комнаты, а в нижнем этаже — кабинет самого губернатора. С этой-то стороны Сердар и направился к дворцу. Приехав в Пуант-де-Галль, он слегка привязал Ауджали к одной из кокосовых пальм, которых очень много росло на улицах, с единственной целью приказать ему, чтобы он ни на шаг не уходил оттуда. Затем, увидев кули, который спал, завернувшись в парусину, у дверей своей будки, подошел к нему и разбудил его со словами:

— Хочешь заработать рупию?

Кули мгновенно вскочил на ноги.

— Сколько ты хочешь за парусину, в которой ты спал?

— Две рупии! Я заплатил столько.

— Получай!.. Заверни тело этого человека в парусину, положи на плечи и следуй за мной!

Кули повиновался, дрожа всем телом; у незнакомца был такой властный голос, что он не посмел противиться ему. Оба окольными улицами направились к дому губернатора.

Пройдя садами, Сердар без всякого затруднения прошел ко дворцу и по нескольким ступенькам поднялся на первый этаж; не встретив никого на дороге, он дошел до комнаты, по меблировке которой узнал кабинет сэра Уильяма. Все слуги были заняты приемом посетителей и угощением их разного рода напитками. Он приказал положить труп в угол, заставил его двумя креслами и, вырвав листок из записной книжки, наскоро написал на нем несколько слов:

Сэра Уильяма просят пожаловать в свой кабинет одного по весьма важному и серьезному делу.

Подписи не было.

— Возьми! — сказал он кули. — Взойди на верхний этаж, передай это первому слуге, которого ты встретишь, и скажи, чтобы он немедленно отнес это губернатору. Когда исполнишь свое поручение, вернись получить заработанные рупии, и ты свободен.

Пять минут спустя кули вернулся обратно, получил плату и поспешно скрылся, видимо, испуганный тем, что имел, как ему казалось, дело с каким-то злым духом. Да он и в самом деле был почти убежден в том, что встретил самого проклятого ракшасу, а потому, выйдя на освещенную эспланаду, долго вертел в руках полученные им рупии, сомневаясь в их доброкачественности.

Сердару недолго пришлось ждать сэра Уильяма Брауна. Прием высоких раджей и сингальских вождей был окончен и начинался уже бал, когда один из сиркаров дворца приблизился к своему господину и передал ему маленькую записку, которую он получил от кули. Заинтригованный лаконизмом этого послания и отсутствием подписи, губернатор спросил у слуги, кто передал ему эту записку, но не мог добиться от него объяснения. Предупредив тогда одного из своих адъютантов, что ему необходимо отлучится на несколько минут и чтобы о нем не беспокоились, он поспешно спустился в свой кабинет и очутился там лицом к лицу с Сердаром, который стоял, небрежно опираясь на свой карабин.

Сэр Уильям Браун не присутствовал на заседании военного суда, который накануне приговорил Сердара к смертной казни; он видел последнего только с террасы своего дворца, когда со своими товарищами шел к месту казни. Этого было слишком мало, чтобы он мог запомнить черты авантюриста.

В душе губернатора поднялось глухое раздражение, когда он увидел бесцеремонное отношение этого незнакомца, который не только осмелился вытребовать его в кабинет, но еще явился к нему в таком небрежном и простом костюме.