Луи Жаколио - Собрание сочинений. В 4-х т. Том 1. В дебрях Индии

— Так как же, Уотсон, — спросил благородный лорд, — какое действие произвел наш декрет на туземное население.

— Мне кажется, сэр, эта мера должна была прежде всего ужаснуть его…

— Неужели вы сомневались, Уотсон?

— Я выражаюсь так, сэр, на том простом основании, что мы никогда не можем знать настоящих чувств индусов; касты, предрассудки, религия так разделяют нас с ними, что они нам гораздо более чужды, чем какой бы то ни было народ в мире, несмотря на то, что подвластны нам. Лукавые, хитрые, способные многие годы хранить тайны заговора, они искусно умеют скрывать свои чувства, и тем скорее нужно ждать взрыва, чем более спокойными они кажутся. Я проехал весь Декан по вашему приказанию и ужаснулся при виде тишины, встреченной мной повсюду.

— Вы большой пессимист, Уотсон! Мы, напротив, убеждены, что нашего приезда в Биджапур и водворения военного суда достаточно, чтобы внушить им спасительный страх; наказав несколько безумных голов за преступный нейтралитет во время восстания на севере, мы надолго водворим спокойствие в этой стране.

— Да услышит вас Бог, сэр! Но вы знаете, что я всегда говорю с вами откровенно…

— Продолжайте, Уотсон! Мы потому и расположены так к вам.

— На вашем месте я ограничился бы лишь энергичным преследованием Нана-Сахиба. Он мусульманин и принадлежит к религии, нелюбимой индусами; это происхождение вождя восстания помешало всему Декану, то есть восьмидесяти с лишним миллионам людей, присоединиться к повстанцам Бенгалии; должно признаться, что только этому мы и обязаны своим торжеством. Продолжая травить Нана, который не всегда же будет ускользать от нас, — ибо мы имеем достоверные сведения, что он не покидал Индии, — было бы недурно отделить его от индусов, поклонников Брахмы, и отнять таким образом у последних всякий предлог к новому восстанию, результаты которого трудно предвидеть.

— У них нет ни вождей, ни оружия.

— Ошибаетесь, сэр! Они в избытке найдут все это в нужную минуту и, поверьте, на этот раз Север и Юг, Брахма и Пророк соединятся против нас. Удовольствовавшись эффектом, произведенным приездом военного суда и декретом об уничтожении общества Духов Вод, я оставил бы обе эти меры в виде угрозы, вечно висящей над головами индусов, не прибегая в данный момент ни к каким экзекуциям. Но зато я сделал бы все возможное и невозможное, чтобы захватить Нана. Поймав последнего, объявите полную амнистию; не принуждайте его затем унижаться перед вами, чтобы не унизить его перед своими подданными. Нанесите визит всем четырем раджам Юга. Осчастливленные вашим милосердием, они не пожелают больше восстать против вас, а, напротив, устроят в вашу честь царское пиршество, и мир водворится в Декане, а следовательно, и по всей Индии.

— Вы, быть может, правы, но не таково мнение уполномоченного министерства внутренних дел.

— Вполне естественно.

— Что вы хотите сказать?

— Ваше превосходительство будет вторым вице-королем, отозванным за то, что слушали его советы.

— Вы думаете, Уотсон?

— Разумеется!.. Нам он читает проповеди об энергичных репрессиях, а в своих тайных корреспонденциях в Лондон, которые он посылает членам парламента и кабинета, поддерживающих его, восхваляет, напротив, благодеяния политики прощения и умиротворения.

— Откуда вы это знаете?

— Это относится к моим служебным обязанностям, сэр!

— Что если он услышит вас! — сказал, улыбаясь, сэр Джон.

— Ваши уши, сэр, не его уши.

— Но какой ему интерес в этом? — спросил генерал-губернатор с видом полного, по-видимому, равнодушия.

— Эх, сэр! В индийских землях Британской империи есть только одна корона вице-короля.

— У вас злой язык, Уотсон, — отвечал сэр Лоуренс, закуривая сигару. — Не хотите ли?

— Если позволит ваше превосходительство…

— А вы, мадмуазель Кемпбелл? — продолжал, смеясь, вице-король.

Когда сэр Джон бывал в хорошем настроении духа, он всегда так называл своего адъютанта, свежее и розовое лицо которого невольно вызывало на эту шутку.

Эдуард покраснел при этом фамильярном обращении и смущенно ответил:

— Я не позволю себе курить в присутствии вашего превосходительства.

— Полно, Кемпбелл, — продолжал ласково вице-король, — один раз не в обычай, как говорят французы.

И он подал ему ящик с сигарами, а затем снова обратился к начальнику полиции:

— Я подумаю о том, что вы мне сказали, Уотсон!.. Я подумаю, будьте уверены… Но не буду больше посылать свои письма по почте, — прибавил он с лукавой улыбкой.