Луи Жаколио - Собрание сочинений. В 4-х т. Том 1. В дебрях Индии

— Защитите меня, добрые мои животные! — крикнул им негодяй. — Защитите меня!

Страшные кошки с вытянутыми вперед лапами, сверкая глазами и раздувая ноздри, готовились вцепиться в первого, который вздумал бы приблизиться к Рам-Шудору. Все это произошло с такой быстротой, что никто и не подумал вовремя о том, чтобы запереть люк в помещении, где были пантеры.

— Ну-ка, подойди теперь, храбрец! — ревел тхуг. — Подойдите, нас всего трое против вас всех.

Весь экипаж моментально схватился за оружие, и двадцать карабинов направились на пантер.

— Стойте! Не стреляйте! — крикнул Рама, храбро выступая вперед.

— Нера, Сита! Чужой, чужой! Берите его! — ревел на тамильском наречии Рам-Шудор.

Пантеры присели, вытянувшись на гибких лапах и готовясь броситься по первому знаку.

Рама стоял, склонившись вперед, смотрел на них в упор и, вытянув вперед руки, не делал ни малейшего движения, чтобы избежать их прыжка. Все присутствующие затаили дыхание и ждали, что будет; Сердар, привлеченный шумом, вышел на палубу и с лихорадочным волнением смотрел на всю эту сцену.

Слушая приказания своего хозяина, пантеры ворчали, волновались, но не трогались с места.

Кто восторжествует, заклинатель или человек, который их воспитал?

С одной стороны их осыпал проклятиями и бессильными криками Рам-Шудор, а с другой перед ними стоял Рама, неподвижный, со сверкающими глазами, в которых сосредоточились, казалось, все его силы и откуда вылетали огненные искры, прожигающие насквозь мозг хищников и парализующие их волю.

Мало-помалу раздражение животных улеглось под действием этого взора и, к великому удивлению свидетелей этой сцены и самого Рам-Шудора, они ползком, с легким визгом приблизились к Раме и легли у его ног.

Заклинатель победил укротителя.

Прошло еще несколько минут — и тхуг искупил свои преступления.

ВРЕМЯ БЛИЗИЛОСЬ К РАССВЕТУ, И НАШИ авантюристы, дав все необходимые инструкции Шива-Томби, которому они могли слепо довериться, поспешили на борт «Раджи».

На заре маленькое судно вошло в порт вслед за китайским пакетботом. После посещения санитарной комиссии ему был выдан следующий пропуск:

«Раджа», яхта водоизмещением в пятьдесят тонн, принадлежащая дону Васко де Барбассонто Карвахалу, который путешествует для собственного удовольствия с тремя офицерами — одним европейцем, двумя туземцами — и двенадцатью матросами, прибыла из Гоа. Больных на борту нет.

Сердар и его товарищи числились среди экипажа. Бросив якорь почти у самой набережной, так как яхта неглубоко сидела в воде, они заметили необычайное оживление на борту «Королевы Виктории», первоклассного броненосца, который готовился выйти в море. Да и весь город Пуант-де-Галль находился в сильном волнении по небывалому еще поводу: какое-то неизвестное судно крейсировало, начиная с самого восхода солнца, у входа в канал; на конце талей, соединенных с брам-реей, висел труп, и губернатор отдал приказание, чтобы «Королева Виктория» отправилась за ним в погоню. Броненосец случайно развел пары еще накануне, а потом ему достаточно было нескольких минут, чтобы приготовиться в путь.

Все жители, солдаты и офицеры гарнизона собрались на террасах домов и на возвышенных местах вблизи берега с целью полюбоваться этой погоней.

Как и в тот день, когда Сердар и Нариндра шли на казнь вместе с бедным Барнетом, вся огромная терраса во дворе губернатора была заполнена дамами и высшими сановниками, включая многочисленный штаб во главе с сэром Уильямом Брауном.

Поимка морских разбойников и наказание, которое должно было их постигнуть, были настоящим праздником для всех присутствующих, слышавших, как губернатор сказал командиру «Королевы Виктории»:

— Вы знаете, что на море имеете полное право вершить правосудие, а потому, надеюсь, избавите наши судебные органы от разбирательства дела этих негодяев.

— Через час, господин губернатор, они как четки повиснут на моих реях!

Час спустя оба судна исчезли из виду на западе. День прошел, и солнце уже заходило, а «Королева Виктория» все еще не возвращалась.

По прибытии в город Барбассон отправился передать свою визитную карточку губернатору, как это принято делать у знатных иностранцев. Туземный художник выгравировал ему эти карточки на великолепном картоне длиной десять сантиметров и украсил их герцогской короной… Барбассон не задумался бы выдать себя и за принца.