Луи Жаколио - Собрание сочинений. В 4-х т. Том 1. В дебрях Индии

— Я вижу, в чем дело, — сказал Нана-Сахиб с горькой улыбкой. — Под предлогом спасения Сердара вы хотите обеспечить собственную безопасность.

— Ах, как ты нас мало знаешь, Нана! Слушай! Рама, произнеси следующие слова вместе со мной.

«Я, Нариндра, клянусь Питре, моими предками и „страшной клятвой“, что если Нана-Сахиб исполнит то, о чем я его прошу, то я буду защищать его до самой смерти в том случае, если он предпочтет славный конец английскому плену».

— И вы это сделаете? — с удивлением воскликнул Нана-Сахиб.

— Мы поклялись… Твоя очередь.

— А если я откажусь?

— Я прострелю тебе голову сию минуту. — И маратх приставил дуло револьвера ко лбу принца.

— Остановись! — крикнул последний в ужасе. — Остановись! Я согласен на все, но вы не покинете меня?

— Мы поклялись тебе.

— Хорошо, я сегодня же вечером сделаю то, о чем вы меня просите.

— Поклянись священной клятвой.

Принц колебался, и Нариндра снова поднял револьвер. Пришлось покориться ужасной необходимости, и Нана-Сахиб произнес клятву.

— Этого было бы довольно минуту тому назад, — продолжал Нариндра, — но теперь мы требуем, чтобы ты написал эту клятву и подписал ее своим именем.

Несчастный был побежден и без малейшего возражения покорился новому требованию.

— Все, — сказал Нариндра, пряча на груди листок пальмы, на котором писал принц. — Мне остается только дать тебе совет. Сделай это с величием, подобающим царственному лицу, и Сердар, ни о чем не подозревая, сохранит еще более сильную привязанность к тебе.

— Вы оставите мне, по крайней мере, тех двух чужеземцев?

— О! Тех-то! Так как они рано или поздно будут повешены в Индии или где-нибудь в другом месте, то нам это решительно все равно. К тому же у тебя достаточно золота, чтобы выкупить их.

— А вы?

— Не беспокойся, мы будем биться в первом ряду подле тебя, мы тебе не подданные, не друзья, не наемники на твоем жалованье.

С этими словами Нариндра и Рама удалились. Да и пора было, так как Сердар вернулся, объехав только ближайшие к Нухурмуру берега.

Нана-Сахиб по совету Нариндры поступил по-царски. Трудно описать удовольствие Сердара, когда его не только освободили от клятвы, но он услышал еще полные достоинства слова Нана:

— Я не могу после того, как англичане объявили, что пощадят мою жизнь, требовать от тебя, чтобы ты жертвовал мне своей. Что скажет история, которая фиксирует малейшие поступки принцев, если я соглашусь принять твою жертву, когда мне не угрожает больше никакой опасности? Ты приготовил мне убежище в Нухурмуре, которое трудно отыскать, и я подожду здесь лучших дней. Если позже, когда ты кончишь свои дела, ты вспомнишь меня, я приму твое гостеприимство на «Диане», и мы отправимся вместе на поиски земли, где потомок Аурангзеба и Надир-шаха может жить и умереть, не испрашивая милости у англичан.

Сердар ушел от него со слезами на глазах и с сердцем, переполненным восторженным удивлением к своему герою, слабостей которого он никогда не хотел замечать.

— Какая жалость, что нам не удалось освободить Индию! — сказал он своим друзьям. — Какой великий государь был бы у нее!

— Так вот всегда и пишут историю! — шепнул Нариндра на ухо Раме-Модели.

Всю ночь Сердар не мог сомкнуть глаз; он не помнил, чтобы испытывал хотя бы раз такую радость с того дня, когда двадцать два года тому назад вечером во время битвы при Исли маршал Бужо приколол ему на грудь крест Почетного легиона, сорванный потом, из-за того негодяя… Он был свободен… Свободен наконец… А виновник всех его несчастий по прихоти судьбы находился в Индии. Этот человек, который добился того, что военный суд лишил Сердара чина и ордера, который был причиной того, что отец его проклял, вся семья оттолкнула от себя, а сам он вот уже двадцать лет бродит по всему миру, чтобы заглушить свое отчаяние беспрерывным передвижением с места на место, заговорами, битвами, — этот человек назывался Уильямом Брауном и был губернатором Цейлона. Год тому назад он встретился с ним лицом к лицу и думал, что убил его во время дуэли без свидетелей, но Богу угодно было, чтобы он остался жив, дабы дать возможность бывшей его жертве вырвать у него признание в совершении им подлого поступка и получив из его рук соответствующие доказательства. Вот куда без промедления хотел отправиться Сердар, теперь снова Фредерик де Монмор-Монморен; ему не терпелось привезти эти доказательства своей сестре, чтобы первые слова, услышанные ею от него, были: «Твой брат всегда был достоин тебя».