Федор Шахмагонов - Хранить вечно

— И об этом подумаем, — пообещал офицер.

Кольберг ждал активных действий Курбатова. Если, как он подозревал всю жизнь, Курбатов работал на Москву, то должно последовать предложение сотрудничать с советской разведкой. Он был целиком в руках Курбатова. Но ничего не последовало.

Хотя бы в этом какое-то облегчение. Слабое, конечно, утешение. Оказывается, гонялся всю жизнь за миражем. Случайный побег принял за подготовленную чекистами операцию. Все старания напрасны. Напрасно возился с Курбатовым в Сибири, напрасно повесил Шеврова, напрасно погиб в Варшаве, вдали от своего дома, Ставцев… Все напрасно! Плел, плел, как ему казалось, изящнейшего рисунка паутину, радовался необычному ее узору, а запутался в этой паутине сам.

Первый же случай, и вот, ничего не убоявшись, Курбатов отдал его англичанам… А что же можно было ждать!

Почему англичане оставили на связи с ним Курбатова? Особое доверие к польскому офицеру? Нет! Англичане оставались в тени и загребали жар руками польского офицера. В случае провала все падет на польскую разведку.

Кольберг впервые через силу шел на встречу с человеком, за которым много лет упорно охотился. Встречи с Курбатовым когда-то ему даже доставляли удовольствие. Он наслаждался своим превосходством, искусством неожиданно поставить вопрос, ошеломить и потом вдруг снизойти до покровительственного тона. Чем больше он испытывал наслаждения от этого прежде, тем с большей тяжестью он шел на эту встречу теперь.

Кольберг попытался взять покровительственный тон.

— Не ожидал я, мой мальчик, что вы так легко… — начал Кольберг.

— Оставим это! — прервал его Курбатов. — Я достаточно наслушался разных сентенций от вас. Я знаю наперед все, что вы скажете! Ни вы, ни я не испытаем удовольствия от контактов, но нам придется заниматься общим делом. Так давайте по делу. Кольберг замолк, глядя на Курбатова. Он спокоен и деловит. Ничем не выказывает своего настроения, даже в его глазах ничего не прочтешь. Он понимал, что не мог в эту минуту не торжествовать Курбатов, но он умело скрывал это торжество.

— Слушаю, — спокойно ответил Кольберг.

— Меня просили, — сказал Курбатов, — выяснить ваши предложения по связи.

— А-а! — воскликнул Кольберг. — Значит, нет ни у кого желания продлить нашу дружбу?

— Такого желания я ни у кого не заметил, — ответил Курбатов. — Вы удовлетворены?

— Это важное сообщение.

— Итак, имеете ли какие-либо предложения?

— А вы возвращаетесь в Варшаву? — уходя от ответа, спросил Кольберг.

— Это сочли нецелесообразным. Мне поручено сделать вам запрос. Возможен ли вариант, при котором я мог бы уйти в Испанию?.. Может ли заинтересовать Гейдриха возможность иметь меня как агента в рядах республиканской армии? Там формируется интернациональная бригада… Сэр Рамсей заинтересован в том, чтобы я оказался в этой бригаде…

Кольберг задумался.

— Пожалуй, я смогу заинтересовать Гейдриха этим предложением…

— Одна линия связи будет для вас легальной, Густав Оскарович, — продолжал Курбатов. — Иначе говоря, для Гейдриха, для прикрытия вас, с вами установит связь английский офицер… С ним вы можете продолжать те же эксперименты, что и со мной. Это чтобы засчитывалась ваша работа у Гейдриха… Если вы сумеете внедрить человека Рамсея, на этом все и завершается. С офицером связь может продолжаться, но вас не будут обременять никакими поручениями… Условия льготные…

Кольберг покачал головой:

— Не так-то это просто.

— Совсем не просто. Мне просили вам передать, что ждут ваших предложений…

Одно оставалось загадочным. Кольберг старался не думать об этой загадке, но против воли мысли его непрестанно возвращались к вопросу, кто снабжает англичан тончайшей информацией о состоянии вооруженных сил Германии, о всех тайных планах Гитлера. Кто из лиц осведомленных работает на англичан? Не малая это фигура. А если к ней подобраться? Все ему, конечно, тогда простится, он без труда докажет свое алиби… Может быть, Гейдрих уже на следу, не открыться ли ему с полной откровенностью? Если бы он был моложе, если бы не давил опыт прожитых лет, знание сложнейших ситуаций, возникающих в разведывательных делах, он, конечно, открылся бы. Ему помнилось одно из крупных дел первой мировой войны. Армейская контрразведка вышла на след важного немецкого агента в русской армии. И все контрразведчики, которые вышли на след этого агента, были один за другим, но каждый по-разному, убиты. И даже очень высокий царский чиновник погиб в катастрофе лишь из-за того, что контрразведчики успели поделиться с ним своими подозрениями.