Федор Шахмагонов - Хранить вечно

— Я уже говорил вам, Густав Оскарович, что меня ничто давно не пугает!

Кольберг поморщился.

— Всему живому свойственно цепляться и бороться за жизнь. Вы предупреждены. Вот мой вопрос. Не торопитесь с ответом. Второй раз я вам его задавать не буду. Кому и каким образом вы передавали документы, которые вы получали от меня?

— И это все? — тут же спросил Курбатов.

— Достаточно, — отпарировал Кольберг.

Курбатов резко встал:

— Я долго терпел вашу… — Курбатов сделал долгую паузу, как бы подыскивая поделикатнее слово. И закончил: — …вашу многозначительность! Все, чем вы грозили мне, будет приводиться в действие уже не вашими руками, Густав Оскарович. И любой следователь гестапо поинтересуется и вашей ролью в этом деле. Я ее охарактеризую одним словом: глупость. Если ваша разведка будет работать вашими методами, Германия потеряет всех возможных своих помощников.

Они некоторое время смотрели молча друг другу в глаза. Курбатов спокойно выдержал тяжелый взгляд Кольберга. И вдруг злая улыбка скривила губы Кольберга. Негромко, но отчетливо он произнес:

— О, Курбатов! Как же вы должны меня ненавидеть! А? За Сибирь. За все…

— Черт, а не господь бог, связал нас веревочкой, Густав Оскарович, — ответил так же зло Курбатов. — Развязывайте!

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Оригинал был передан в польский штаб дипломатической почтой. Копия — английскому агенту…

— А вы не перепутали копию с оригиналом?

— Копия писана моей рукой.

— У меня больше вопросов нет, — заключил Кольберг, — ждите, что последует…

«Копия писана моей рукой, — повторял про себя Кольберг. — А оригинал печатался в ведомстве Гейдриха».

Нигде нет отклонения от хода операции. Даже если Курбатов передавал копию в польский штаб, а оригинал англичанам. Что из этого следует? Ничего не следует!

Однако какое-то предчувствие все же остановило Кольберга от встречи с Гейдрихом. Решил подождать, что ему скажет английский офицер.

Состоялся коктейль. Кольберг получил возможность ознакомиться с документами в кабинете военного атташе. Он прочитал и… похолодел. Это были информационные сообщения, отредактированные Рамсеем. Явная подделка! Но бумага была точно такой же, какая и на его документах. Шрифт машинки? Какое это имело значение! Он никогда не докажет Гейдриху, что у него не было машинки с таким шрифтом.

Курбатов подправил? О нет! Курбатова в этом не обвинишь. Он не знал и не мог знать тех цифр и фактов, которые приводились в этих документах. А он, Кольберг, был осведомлен об этих фактах и цифрах.

Англичане подменили его сообщение. Прием не новый. Но откуда им известны цифры и факты, которые держатся в секрете? «Как я докажу Гейдриху, — думал Кольберг, — что это не я пересоставил документы и за спиной шефа тайной полиции передал секретную информацию противнику? Я никак не смогу отвести от себя подозрение!»

Кольберг сознавал, что речь идет уже не о подозрении, а об обвинении.

Адмирал Канарис узнает о его, Кольберга, связи с Гейдрихом. Кольберг будет раздавлен между жерновами.

Бесшумно вошел офицер. Кольберг поднял глаза и впервые в жизни почувствовал, что не владеет своим лицом, что не может скрыть ужаса и растерянности.

— Надеюсь, — раздался вкрадчивый голос, — вы вняли моему совету, не сообщили шефу о начале наших переговоров?

— Что вы от меня хотите?

— Вы все поняли?

— Что вы от меня хотите? — устало переспросил Кольберг. Он еще на что-то надеялся, рассчитывая, что англичане допустят какой-то просчет.

— Нам удалось установить, что адмирал Канарис и его аппарат не участвовали в вашей затее, господин полковник! Что это значит? Кто направлял ваши действия?

Начали с самого страшного. Холодело сердце от одной мысли, что ему придется назвать имя Гейдриха. Тогда он пропал. Пропал без всякой надежды взять у англичан реванш. Гейдрих не простит упоминания его имени.

«Неужели Курбатов проговорился и рассказал о своем визите к Гейдриху?» Кольберг понимал, что малейшее колебание — и он окажется отвергнутым и у англичан, и у своих.

— Гейдрих! — ответил он твердо, понимая, что с этой секунды назад ему возврата нет.

— Донесете Гейдриху, что контакт с нами установлен, что мы начали с вами игру и готовимся к вербовке… Это первый ваш шаг… О дальнейшем договоримся.

— Связь?

— Курбатов.

— Нет! Меня это не устраивает! Я сам позабочусь о связи, Офицер в знак согласия кивнул головой.

— Убирайте Курбатова из Берлина…