Федор Шахмагонов - Хранить вечно

Курбатов без труда понял Кольберга. Если у того появилось предположение о связи его, Курбатова, с Проворовым, а оно могло появиться, то вся серия ходов в этой игре находила простейшее разъяснение.

Подумать об этом у Курбатова было время. Дорога дальняя, остановки у костров. Тишина лесного дикого края…

Село Третьяки. На взгорке деревянная покосившаяся церквушка. Рядом звонница. Перекладины, на них колокола. Десяток домов, рубленных из кедра. Все правильно, все, как указал Проворов. Иван Тимофеевич, его отец, встретил гостей настороженно. Обрадовался весточке, что сын жив, что служит. К известию, что служит у адмирала, отнесся равнодушно.

Угостил гостя медовухой, медвежатиной. Сам выпил. Пустился в расспросы, а потом разговорился. Узнав, что Курбатов недавно был в Москве, вдруг спросил, не слыхал ли его гость про Алексея Федоровича Дубровина. Говорят, дескать, у большевиков он большим человеком проявился, по старым временам чуть ли не генералом.

Такой неожиданный вопрос привел Курбатова в смятение. Он похолодел от ужаса. А что, если старик спросит о Дубровине и других посланцев Кольберга? Старик рассказал, что лет десять тому назад стоял у него на постое царский ссыльный Дубровин. Отбывал он ссылку за «политику», вместе с ним жила и его жена, как вольная. Родила она в этих краях. И не было в селе и даже поблизости ни фельдшера, ни повитухи. И сын его, Миша, Михаил Иванович Проворов, тогда подросток, повез жену ссыльного по тайге в соседнее село, верст за тридцать, к фельдшеру. Попали в пургу, и сынишка родился в розвальнях. Миша и помогал роженице… Урядник запретил ссыльному сопровождать жену.

Хорошо, что этот разговор шел с глазу на глаз, казаки на дворе стояли, не повел их Курбатов в дом.

Попросить старика помалкивать об этой истории? Удержался. Старик помолчит, урядник расскажет, сельчане, всплывет имя Дубровина, связь-то прямая…

Переночевали, утром затемно отправились в обратный путь.

Ничего не мог придумать Курбатов. Твердо знал, что Кольберг сразу же к себе призовет и не даст встретиться с Проворовым, а к старику зашлет дополнительную проверку.

Не знал Курбатов и о том, что произошло, пока он был в отъезде.

Проворов получил весточку из Москвы, предписание немедленно исчезнуть из города и вернуться обратно, не вступая в связь с Курбатовым. Письмецо Проворов сжег, ночью вышел из гостиницы и быстро пошел по пустынной улице. Очень скоро он заметил за собой слежку. Проворов свернул в переулок, человек за ним, еще поворот, еще, тот не отставал. Проворов свернул еще раз и затаился за углом в темном переулке.

Шаги, тяжелое дыхание бегущего, и вот он вынырнул из-за угла. Удар, и шпик завалился в снег.

У Прохорыча переоделся, — он и вывел его из города.

Кольбергу доложили о происшествии утром. Он выслушал доклад, выслал всех из кабинета, чхрбы не мешали думать.

Впервые он засомневался во всех своих построениях. Он, как никто другой, знал, что в разведке иногда на поверхности лежит самое простое решение, самый простой ход, без сложных комбинаций.

Ну как ВЧК может довериться Ставцеву или Курбатову? Как? Выпустили, чтобы привязать к ним «благодетеля» и спасителя Проворова, в нем все и заключалось. Военная разведка перед весенним наступлением.

Так все просто… И для этого с Лубянки был организован такой побег? Или он в действительности не был организован и Проворов пристал в пути? А может быть, этот мужичок просто испугался? Или вообще дезертировал?

Нет, нет и нет! Расхождения в показаниях Курбатова и Шеврова, соприкосновение Шеврова и Курбатова с чекистом Артемьевым, огонек в глазах у Курбатова, когда зашла речь о проверке Проворова, побег Проворова…

Курбатов вернулся в третьем часу ночи. Отряд проследовал сразу же во двор контрразведки. Курбатов ни с кем не мог встретиться.

Кольберг угощал его, расспрашивал о дороге, о краях, что ему пришлось повидать. Пригласил в кабинет.

Курбатов заговорил первым:

— Где Проворов? Он мне нужен… Я при вас хотел его кое о чем спросить.

Кольберг усмехнулся:

— Проворова позвать недолго… У вас нет опыта, Курбатов, ставить вопросы на следствии. Давайте вместе посоветуемся. Подготовимся. Тогда я пошлю за Проворовым.

— Все, что он указал, правильно… И село на месте, и отец-старик жив.

— Хм! Однако…

— Но есть одно обстоятельство. В доме Проворовых два года жил ссыльный поселенец… Большевик!

— Кто же? Вы имя большевика, надеюсь, узнали?