Луи Жаколио - Собрание сочинений. В 4-х т. Т.4. Пожиратели огня

КОГДА БЫЛИ НАЙДЕНЫ ПЕРВЫЕ ОБРАЗЦЫ золота, значение Дика возросло еще более, так как он однажды похвастал, что знает место, где столько золотоносной породы, камней и даже самородков величиной с его кулак, что если бы он захотел, то наполнил бы ими целый вагон.

С этого момента ему стали делать самые блестящие, самые заманчивые предложения, но он отклонял их все одно за другим, и вскоре люди начали думать, что Дик просто подшутил над ними. В сущности же дело обстояло совсем не так: у него был свой план, которым он ни с кем пока не делился.

Было ли это на самом деле золото? Залежи его были до того громадны, что Дик сам боялся поверить в возможность существования такого несметного богатства. Но так как необходимо было прежде всего выяснить этот вопрос, то он решил подыскать себе двух честных и добросовестных товарищей, из которых хотя бы один был достаточно сведущим в горном деле, чтобы не ошибиться в определении металла; подыскав их, он предполагал отправиться к тому месту, где видел залежи, и затем обсудить, как использовать свою находку. Желтого металла там было так много, что он охотно готов был поделиться со своими товарищами: золота там хватило бы на всех.

Подыскать себе двух надежных товарищей он хотел еще и по другой причине: с тех пор, как он проговорился о своей находке, Дик не мог сделать ни шагу без того, чтобы за ним не следовали по пятам целые отряды лесных бродяг или иных искателей приключений с видимым намерением разузнать его тайну. Два хорошо вооруженных опытных стрелка могли бы помочь ему сбить со следа этих мародеров, а в крайнем случае и отбиться от них. Один человек, как бы ловок и опытен он ни был, всегда может легко попасть в ловушку, особенно если те, кто ее расставляет, тоже хитры, ловки и, главное, многочисленны.

Однако найти двух таких товарищей было не так легко; людей честных, мужественных, решительных и, кроме того, образованных и сведущих в минералогии, людей, которым можно было бы безнаказанно доверить столь важную тайну, и в Сиднее, и в Мельбурне было немного.

Но Дик был очень терпелив; он не спешил обогатиться и потому решил ждать, пока случай не столкнет его именно с такими людьми, каких он искал. А в ожидании этого случая он продолжал жить своей прежней жизнью скромного траппера.

В тот момент, когда мы его встречаем у костра, неподалеку от Красной реки, он, очевидно, уже нашел желанных товарищей в лице тех двух мужчин, с которыми он теперь расположился у огня. Вероятно, все трое направлялись теперь к тому месту, где Дик нашел залежи драгоценного металла, так как тот, кто вздумал бы следовать за ними с самого момента их отправления из Мельбурна, несомненно заметил бы, что они путешествовали с величайшими предосторожностями и только ночью, а днем скрывались в самых укромных тайниках буша.

Тот из двух товарищей Дика, который сейчас сидел ближе всех к огню и отличался благородными чертами лица, свободной грацией и изяществом манер, был, несомненно, француз; это было видно с первого взгляда. Немного выше среднего роста, стройный, сильный, хорошо сложенный, ловкий и выносливый, с коротко остриженными черными волосами и небольшими усиками, закрученными кверху, он походил на офицера, прикомандированного к какой-нибудь кругосветной экспедиции. Но мы можем сказать, что он не был офицером и никогда не служил в армии.

Дик называл его просто Оливье, в то время как тот звал его Диком, третий же их товарищ относился к молодому французу с известной почтительностью, отличавшей в нем слугу; звали его Лоран. Это был человек воинственного вида, плотный, крепкого телосложения, не столь могучий с виду, как рослый канадец, но по силе мускулов едва ли уступавший ему. Словом, Дик не мог бы подобрать себе более подходящего и надежного, в случае нападения, товарища, чем этот Лоран. При рукопашной схватке они вдвоем могли бы без особого труда управиться с дюжиной противников.

Граф Оливье д'Антрэг прибыл месяца три тому назад в Австралию со своим верным слугой Лораном на пакетботе, отправляющемся из Ливерпуля в Мельбурн, и остановился в «Восточной гостинице» на Ярра-стрит, единственной тогда в Мельбурне перворазрядной гостинице, куда съезжались все окрестные фермеры, и скваттеры, занимающиеся животноводством, и торговые люди. Здесь улаживались все коммерческие дела, устанавливались цены на товары и продукты, проводились торговые операции; здесь же была и биржа, на которой котировались разные ценные бумаги, и дельцы-биржевики играли на повышение и понижение. При этом нередко человек, не имеющий ни одной пяди земли и не могущий назвать своим ни одного куля зерна и ни одной охапки сена, покупал или продавал, в счет будущего урожая, сто тысяч кулей зерна или несколько тысяч пудов сена, и все это — в расчете на повышение или понижение цен. Эти фиктивные купли и продажи положительно разоряли настоящих хозяев, порождая целые толпы спекулянтов.