Луи Жаколио - Собрание сочинений. В 4-х т. Т.3. Грабители морей

— Очень хорошо, господин герцог. Я вижу теперь, что мне здесь больше нечего делать…

Он не договорил, потому что в это время вдруг с шумом прибежала толпа английских матросов, тащивших какого-то человека со связанными руками.

— Оставьте же меня, скоты этакие! Пустите, вам говорят! — кричал связанный, отбиваясь от матросов. — Ну, чего вы меня тащите? Я и сам хочу видеть вашего адмирала, мне только этого и нужно!

— Господин адмирал, — доложил один из матросов, — это пират с «Ральфа», нам удалось его изловить.

— Сам ты пират, дуралей этакий! — огрызнулся Иоиль. — Чем хвалишься: поймали!.. Мудрено ли было меня поймать, когда я сам шел сюда к адмиралу?.. Победители тоже: двадцать на одного…

— Ну, уж вот этого-то я непременно велю повесить, — сказал Коллингвуд. — Этот уж не уйдет!

— Во-первых, вы забываете, что здесь вы не на английской земле, — возразил Иоиль, и смелость этого ответа очень понравилась всем норландцам. — А во-вторых, через пять минут вы сами будете горячо меня защищать, господин адмирал… Прежде же всего извольте приказать, чтобы мне развязали руки.

— Какая наглость! — произнес адмирал.

— Берегитесь, адмирал Коллингвуд! — воскликнул Иоиль. — Смотрите, как бы вам не пришлось раскаяться в своей резкости.

— Негодяй! Ты забываешься…

— Я явился к вам от вашего лучшего друга, мистера Пеггама, — торопливо перебил его Иоиль.

— От Пеггама! — вскричал, бледнея, адмирал.

— Пеггам? Что такое Пеггам? — промолвил Олаф, будучи не в силах скрыть свое изумление.

Эдмунд успел заметить смущение Коллингвуда и остановил брата.

— Молчи, — шепнул он ему тихо, — давай лучше слушать.

— Да, от вашего друга Пеггама, — повторил с откровенной дерзостью Иоиль.

— Развязать его! — неожиданно приказал Коллингвуд и прибавил с вымученной улыбкой: — Я не могу ни в чем отказать посланцу моего приятеля Пеггама.

— Я так и знал! — подтвердил Иоиль и обвел всех присутствующих торжествующим взглядом.

— Пеггам — ваш друг? — спросил Эдмунд, с холодной пытливостью глядя Коллингвуду прямо в лицо.

— Что же тут особенного? — отвечал адмирал. — Пеггам — мой нотариус и поверенный.

Разумеется, ничего не могло быть проще, а между тем в воздухе что-то такое носилось. Но что именно? Этого никто не знал, кроме Иоиля и Коллингвуда…

Однако все чувствовали, что горючего материала накопилось много и что достаточно одной маленькой искорки, чтобы он вспыхнул.

— Полагаю, — продолжал адмирал, обращаясь к Иоилю, — что поручение, данное тебе Пеггамом, не касается этих господ, поэтому пойдем лучше ко мне на корабль, там ты и скажешь, в чем оно заключается.

— Не стоит для этого ходить так далеко, — возразил дерзкий посланец. — Поручение незамысловатое. Я требую именем Пеггама, чтобы вы отпустили капитана Ингольфа, — только и всего.

— Это уже не в моей власти: пленник убежал час тому назад.

— Вы лжете! — вскричал Иоиль, весь красный от гнева.

— Спроси вот у них! — пожал плечами Коллингвуд, оставаясь нечувствительным к полученному оскорблению.

— Это правда, — подтвердил один из присутствующих, — его не нашли в тюрьме, хотя за десять минут перед тем видели его там.

— Ну, стало быть, этот человек — показал Иоиль на адмирала, — стало быть, этот человек убил его, как убил раньше…

— Замолчи, негодяй! — прорычал, задыхаясь, Коллингвуд.

— Говори! — повелительным тоном произнес Эдмунд.

Иоиль молчал, не зная, что ему делать. Он понимал, что скажи он слово, — и потоками потечет кровь. Его путали последствия. Поблизости находились пятьсот англичан, готовых ринуться на защиту своего вождя, а в замке было в ту минуту слишком мало народа для борьбы с ними. Не желая брать на себя такую ужасную ответственность, он решил выиграть время.

— Мне нечего больше говорить! — громко ответил он Эдмунду на его требование и потом прибавил тихонько: — Ради Бога, ваша светлость, не спрашивайте меня теперь… Скоро вы узнаете все.

Коллингвуд желал одного: как можно скорее убраться. Он чувствовал, что у него под ногами горит земля.

— По-видимому, мы имеем дело с каким-то нелепым шутом, — сказал он, принужденно улыбаясь. — Засим, господин герцог, позвольте с вами проститься, причем я не могу не отметить тот факт, что вчера мое вмешательство признавалось полезным, а сегодня оно уже перестало нравиться.