Михаил Постол - Операция «Светлана»

Терлыч сложил карту, спрятал ее в планшетку и оглянулся на товарищей. Лившийся в иллюминаторы призрачный серебристый свет делал лица десантников бледно-голубыми. Вспомнилась толстовская «Аэлита». Радистка Кушнир сидела напротив, вцепившись в вещмешок с рацией. Глаза закрыты, будто Оля спала. Ее напарник Димка Батура возился с каким-то ящиком.

Алексей встретил неотрывный взгляд Галины Зазирной и непроизвольно кивнул головой. Девушка радостно улыбнулась, движением ресниц как бы поблагодарила.

…Под зенитный обстрел они попали на линии фронта. Она играла сполохами выстрелов и разрывов. Разноцветными огнями вспыхивали ракеты. Неистово метались, шарахаясь из стороны в сторону, белые лучи прожекторов. Машина резко легла набок и поползла вверх. Вскоре выстрелы остались позади. А за иллюминатором бесновались вихри. Будто врезались в гигантский котел, где кипело варево из облаков и тумана. Швыряло то в одну сторону, то в другую. Мотор сипел, захлебывался, кашлял. Машину встряхивало, било. Салон наполнился внятным гулом взбесившейся природы.

Терлыч оглядел товарищей. Все смотрели на него. И это было понятно. В опасную минуту бойцы обращаются к командиру, если верят в него. От него ждут решения, на него надеются.

— Приготовьтесь! — майор проговорил это негромко, по все услышали, взялись за парашютные тюки.

В салон заглянул один из пилотов: «Товарищ майор! Через полчаса будем на месте. Только сесть вряд ли сможем. Так что — вариант-два…» «Мы готовы, — отозвался майор. — Заходите еще на круг»

И снова с натужным ревом самолет начал делать очередной разворот. «Внимание!.. Поше-е-ел!»

…Меня сразу завертело, закружило, словно в водоворот попал. Ветер засвистел, звоном отдало в ушах. Встряхнуло, и я поплыл вниз. Рокот самолета враз пропал. Ничего не видно и не слышно. От толчка о землю боком упал на что-то мягкое, сыпучее и меня поволокло. Вдруг чую — вода, в реку затащило. Кое-как отцепился от парашюта, встал на ноги. Вода по грудь. Стою, в темень вглядываюсь. Автомат на боевом взводе держу. Тихо кругом, как на погосте. В глухомань такую меня занесло, где и лешие не водятся. Неторопко, чтоб не булькало, не плескало, побрел к берегу. Зашел за ближнее дерево, стал лес слушать. Тихо. Гукнул три раза филином, потом еще раз. Такой сигнал был договорен на случай, если разбросает нас в разные стороны. Никакого ответа.

Ситуация аховая: ночь, туман. Не знаю, где я, куда идти. А идти надо, товарищи ждут. Вспоминаю топографию местности, как учили там, на базе, и иду на восток.

Короче, два дня блуждал я по чащобам и топям в поисках товарищей, и только утро третьего принесло удачу Оно было ясным и теплым. Продравшись сквозь заросли орешника и крапивы, выбрался в какую-то болотистую лощину. Из кустов вылетел черный дрозд. Всполошенно закричала ворона. И тут мне послышались голоса людей. Говорили по-русски. Я осторожно развел черемуховые ветки.

У водяного оконца сидели и подкреплялись тушенкой Федька Гарагуля, Василь Крахмаль и Павло Ровный, из моего отделения. Все трое вскочили и направили автоматы в мою сторону. «Хлопцы! Я это! Весеньев!»

Они закричали, бросились навстречу…

Вначале им повезло больше, чем мне, — спустились почти у поляны, где горели костры, разложенные партизанами. Там уже собралось около двадцати десантников. Среди них был и майор, все наши женщины. Нескольких человек послали искать тюки с грузом. Хоть и туман стоял, но хлопцы-партизаны в лесу как дома, знали входы-выходы и к рассвету нашли почти все тюки.

А на рассвете гитлеровцы нагрянули. Трое моих орлов оторвались от остальных, нарочно ушли в сторону, повели за собой фрицев. А потом как растворились в болотах. Немцы наверняка решили, что их трясина сожрала. Успокоились.

На закате мы с хлопцами вышли к избушке лесника Пилипа Харчени. Бородатый, однорукий дед был связным партизанского отряда батьки Апанаса. От него узнали, что десантникам и партизанам удалось оторваться от гитлеровцев, уйти на правый берег Лесны. Сейчас все собрались на партизанской базе за полоской болот, недалеко от новой границы. Среди десантников трое раненых. Да вот нас, четверых, недосчитали.

Сегодня в ночь дед Пилип отведет нас на базу.

«Вы позволите, пан майор?» — Казимир протянул руку к ларцу с сигарами. — «Пшепрашем, пан хорунжий», — тумбообразный хозяин колыхнулся в кресле, изображая намерение поухаживать за гостем. Но тот, хотя и понимал, что движение майора носит чисто символический характер, предупредительно остановил его и сам открыл ларец: «О, пан граф! Сигары! Откуда?»