Алексей Удалов - Дар страны Мидос

Самолет включил двигатели, и вскоре они уже с крейсерской скоростью резали американское воздушное пространство.

Профессор пытался что-то спрашивать, и хотя Макар прилежно отвечал, разговор не клеился.

Затронули тему чуть не случившейся с «Боингом» катастрофы, Бережной вспомнил версию пассажиров — о влиянии загадочного Бермудского треугольника.

Брэд скривил рот в полуулыбке.

— Это бредни старые. Поверьте мне, мир гораздо прозаичнее, чем люди его себе представляют. Просто, когда они не могут что-то объяснить — начинают фантазировать. Сон разума рождает чудовищ.

Макар согласился, и собеседники снова замолчали.

Бережного давно беспокоил один момент. Все иллюминаторы в салоне были наглухо закрыты металлическими шторками. Зачем? Вывод простой: чтобы скрыть от взора расстилавшееся внизу земное пространство. И соответственно — не дать сориентироваться в направлении полета. Но, может, это случайно?

— Нельзя ли расчехлить иллюминатор, сэр? — тоном любознательного туриста спросил русский у Брэда.

— О, я думал вам уже надоели эти кучи водяного пара за стеклом! — рассмеялся профессор. — Давайте лучше я включу телевизор…

— Нет, спасибо, не беспокойтесь. I`m fine…

Хотя теперь, несмотря на удобное буржуйское кресло, он испытывал от полета сильный дискомфорт.

Он заметил, что на панели около иллюминатора выпукло блестит какая-то кнопка. Наверно, она и убирает эти жалюзи. После некоторых колебаний Макар протянул к ней руку.

— Прошу вас воздержаться от этого! — возвысил голос Брэд, потом добавил, уже мягче. — Это запрещают наши правила безопасности… Потерпите, осталось лететь недолго.

Они летели уже больше часа. Макара терзало много вопросов, но все они в итоге сводились к одному: «Куда же ты влип-то, Макар Денисович?»

Когда второй час почти истек, Макар внезапно перегнулся через подлокотник и нажал на кнопку.

Оба мордоворота мгновенно сжали его в тисках. Тот, который навис сзади, резко отвернул его голову от брызнувшего светом иллюминатора.

— Легче, кретин! — рявкнул Брэд.

Иллюминатор снова был зашторен, Макара все еще крепко держали. Профессор обратился к нему, как к несмышленому ребенку:

— Мистер Бережной, я же предупреждал вас… Обещайте, что впредь будете благоразумны, тогда они отпустят вас.

Макар захлопал глазами.

— …Хорошо.

Секьюрити отвалились обратно на свои места.

Макар осторожно потер шею у основания черепа. Еще чуть-чуть и могло хрустнуть…

— Что все это значит? — спросил он у Брэда.

— Вы все узнаете в свое время.

Самолет стал давать крен.

— Кстати, мы заходим на посадку…

Макар уже знал, где будет посадка. Это не город Колумбия в штате Южная Каролина. Мимолетным взглядом в иллюминатор он успел заметить под крылом «ласточки» серо-зеленую, вытянутую каплю суши на бескрайних, загнутых горизонтом океанских просторах.

Едва ступив на бетонку аэродрома, Макар невольно забыл и про своих конвоиров, и про все на свете. На него свалилась красота и первозданность объявших пространство стихий. Ветер наполнил легкие неведомой смесью — такого он раньше не ощущал ни на одном море, где бывал. Терпкое и сырое дыхание океана густо смешивалось с пряным запахом береговой зелени, производя на сознание наркотический эффект. Сам океан был грандиозен. Под ярким тропическим солнцем, он сразу и весь, куда хватало глаз, открылся взору необъятным величием и многоцветием. Вблизи он был бледно-зеленый, прозрачно-мыльный, с разбросанными под водой цветистыми пятнами валунов. Вблизи он был светлый, безопасный и притягивающий. А дальше, на глубине, вовсю играли темно-синие мощные волны с белыми пенистыми гребнями, уходившие к горизонту. Там, в дымке, океан скругленной линией обрезал высокое, чуть облачное небо.

— Да, у всех одно и то же! — послышался голос Брэда. — Все, кто попадает сюда, замирают от вида здешней природы. Правда, райское местечко, мистер Бережной?

— М-м, да… — протянул Макар, вернувшись к реальности в виде двух секьюрити за спиной.

— Добро пожаловать на Янус! — приветственно повел рукой профессор.

— Куда?!

— Янус. Так символично мы называем этот прекрасный остров. Янус — древнейший римский бог, начало всего сущего. Кстати, именно в его честь назван месяц январь. Наверное, вы помните, что этот бог был двулик? Одно его лицо оглядывалось в прошлое, а другое смотрело в будущее. Так вот — именно здесь, — он снова обвел рукой остров, — лежит граница между прошлым и будущим человечества.